|
Весеннее солнце опустилось за горизонт в такт отправлению поезда. Но они, две невысокие полноватые женщины пенсионного возраста с короткими стрижками, уже и в это время трепались на боковых местах. Они трепались и трепались, трепались и трепались. Даже когда казалось, что они вот-вот замолчат, то у одной из них, то у другой звонил телефон – и они снова трепались и трепались. Все, кто был рядом, уже откладывали в сторону книги и журналы, отворачивались к стенкам и не могли сомкнуть глаз, потому что они всё трепались и трепались, трепались и трепались. Уже и станцию свою проехали, уже и скоро машинистов с проводниками да никак не засыпавшими пассажирами вынудили бежать по тёмным полям без оглядки, уже и сами поля кончились, и железная дорога, и вся земля, уже поезд поплыл по ночному морю как корабль, как белый океанский лайнер под яркими звёздами, а они всё трепались и трепались, трепались и трепались. Трепались, как часто треплются люди ни о чём, но о ком, больше о себе, кто куда пошёл, кто откуда пришёл, кто что взял, а кто не взял, обязательно с применением известной разговорной схемы “Я! Да я! Нет, я! А у меня! Это ладно… А у меня!” – той, с общим бытовым посылом “Я круче! Нет, я круче!”, – и так далее, и так далее, всё трепались и трепались, трепались и трепались. К рассвету давным-давно приплывшие на запах наживы голодные акулы уже почти перемололи своими зубищами весь поезд, но, подобравшись с обоих концов к трёпу, и хищники рванули прочь, оставив площадку с двумя боковыми местами плавать, будто это плот. Они же всё трепались и трепались, трепались и трепались, ничего не замечая. Уже и вознегодовавшая вода забурлила, пошла пузырями – и отступила прочь, как в Библии. По открывшемуся широченному пути не то что Моисей с народцем прошёл бы – наполеоновская бы Великая армия промаршировала. Но на деле всё, конечно, не так: окажись тут, пророк, и тот не выдержал бы, повернул назад и не стал бы скитаться с евреями сорок лет, дожидаясь вымирания поколения рабов и появления на свет свободного народа, с которым можно строить жизнь по-новому. Не снёс бы Моисей безудержного бессмысленного трёпа. И дно его не снесло – разделилось надвое и разошлось. Они же всё трепались и трепались, трепались и трепались. Даже пролетев вместе с морской водой порядочно вниз, с полпути к земному ядру, они ни разу не прервались, и больше того: погружаясь в магму как два терминатора, они всё трепались и трепались, трепались и трепались, трепались и трепались. И только исчезнув полностью, с головами, в раскалённой докрасна жиже, они закончили свой трёп. И тогда, в тот самый момент, в лесах, на полях, в пустынях с высокими барханами, у подножий гор, на перекрёстках дорог и в самых-самых укрытых бетонно-стеклянными домами дворах, самых-самых защищённых холмами низинах почувствовался сильный порыв ветра. Это Земля выдохнула облегчённо. |
|||||||