Постепенно начинают мелькать долины, перпендикулярно примыкающие к нашей. Они словно огромные ложбины, берущие старт от железной дороги и уходящие куда-то вдаль. Одна, другая, третья. Целая сеть долин!

— Пятьдесят лет растил бороду? — громогласно раздаётся из другого отсека.

— Да, — подтверждает дед.

— Дай пять, дед!

— Что дать?

— Пять, борода-то какая!

— Помню, был у вас на ВДНХ в 91-ом. Вышел на балкон, и только слышу: там выстрелы, там выстрелы. Ничего себе, думаю, город! А что? В десять вечера все разъехались по домам – и тишина. И выстрелы, выстрелы.

— Хотя делили Россию не в Москве, а в Усть-Куте (город на БАМе, станция Лена. – Прим. автора). Там проходил в начале 90-х съезд всех воров России. Вечером трещали автоматические очереди – будто завод по производству фейерверков взорвался или склад с оружием. Жители вызвали милицию. А это, оказывается, воры палят в воздух из автоматов очередями…

Остановка. Разъезд Мустах.

Снаружи нагорья уступают место незначительным жёлтым возвышенностям, краплённым чёрными стволами то ли иссохших, то ли обожжённых деревьев.

В памяти Валерия Степановича всплывают слова одного солдата из “Гитлерюгенд”: “Стояли мы в Польше: пятнадцати-, шестнадцатилетние пацаны. А перед нами – сибирская дивизия. Пошла на лыжах. Мы – стрелять. А они взяли да разбили наши ряды и прошли мимо, ничего не замечая. После довелось идти на американцев – так те драпали сразу. А сибиряки взяли и просто мимо нас прошли, даже повоевать не дали. Обидно как-то даже было… Просто не заметили нас…”

Жёлтый лес приукрашается красивейшей малиновой поляной, старые-добрые нагорья возвращаются.

— А что в женщине главное, за что мы их любим? — вопрошает Валерий Степанович и сам же отвечает. — За тайну! Что эти нудисты? Ага. А бывает, что столько на женщине надето, что она раздевается и выглядит хуже, чем в одежде. Сейчас приедешь в Комсомольск – увидишь, как много женщин в платьях ходят. Так намного нежнее. А что джинсы? Грубо выглядят…

О худых женщинах мой попутчик отзывается весьма нелестно:

— Раньше-то поговорка ходила: “Мужики на кости не бросаются – не собаки же”.

Я расплываюсь в широченной улыбке.

— Сейчас всех испортило курево, алкоголь. Тогда же кровь с молоком была, — подытоживает связист.

— Смотрю, названия населённых пунктов почти все не русские, не обычные, — удивляюсь вслух.

Февральск, Мустак, Ульма, Этыркен, Алпан, Шугара, Кычыранкы, Мугуле, Мукунга, Дуссе-Алинь, Могды, Джамку, Эанга, Амгунь, Эбгунь, Эворон, Харпичан, Хурмули, Лиан, Комсомольск.

— Эвенкийские, — объясняет Валерий Степанович.

— А сами здесь они остались, эвенки?

— Да, только по тайге разбросаны.

-16-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 след