Чем дальше отъезжаешь от северной оконечности Байкала, тем желтее становятся леса. Лишь редкие вкрапления зелёного не дают им полностью породниться с потихоньку скрывающимся жёлтым солнцем. Небо окрашивается из голубого цвета в серый.

Сквозь бессчётное число жёлтых лиственниц состав неутомимо приближается к Становому нагорью, к проложенному сквозь него Северомуйскому тоннелю – самому длинному железнодорожному тоннелю России. Пятнадцать километров в горе – это не шутка и даже не её подобие.

Однако за следующим поворотом лес становится сплошь зелёным, будто его в миг обдали зелёнкой. Я смотрю на серое небо: если существует художник, за мгновенья раскрашивающий целые леса, я хочу сходить на его выставку. Как просил индейский вождь белокурую мисс Диану в фильме “Человек с бульвара Капуцинов”: “Два билета на дневной сеанс! Для меня и моей Скво”.

Идеально в советский вестерн вписались бы начавшая виться параллельно рельсам автомобильная дорога и спешащая по ней женщина в ярко-бордовом платье и чёрных сапогах. Просто женщина в красном посреди леса. Для пущего сходства с кино не хватает лишь громко играющей над БАМом песни Криса де Бурга “The lady in red is dancing with me…” (“Леди в красном танцует со мной…” – Прим. автора).

В 1245 километрах от Тайшета поэтичное музыкальное настроение сменяется прозой звучного голоса:

— Омуль, окунь, щука! Вяленое, холодного копчения! Пирожки с картофелем, с капустой! Чебуреки!

Вытащив из копчёных рыб использующиеся в качестве распорок между их рёбрами спички, можно набрать ни один коробок. Станция Новый Уоян.

На стене вокзального здания висит табличка: “БАМ, 1987 год”.

— Снег уже в горах выпал, — уверяет совсем немногословный Слава, любуясь под возобновившийся стук колёс снежными макушками.

Белые-белые горные пики, они изумительны! Поезд километр за километром подбирается к ним. Если на улице сейчас пойдёт снег, такой же белый, как эти, словно парящие в небе, пирамиды – я ни капли не удивлюсь. Я мысленно надену варежки с шапкой и пройдусь по нему, оставляя хрустящие следы. Там, за окном.

— А так, что... Разные попадаются, — сызнова неожиданно заговаривает Слава.

— Животные?

— Не, туристы... Кто на великах, кто пешком. Объясняешь им, что зверь тут водится. “Не, – говорит, – не боюсь…”

Заслоняя большую часть неба, покрытые снегом высоченные пики своим великолепием вызывают на твоём лице улыбку. Улыбку счастья. Ты ничего не делаешь с губами – они сами, без твоего разрешения, принимают полуовальную форму радости. До белых гор уже рукой подать, они – как на ладони.

Немедля сам собой на ум приходит контраст: кто-то где-то идёт на работу, а в горах идёт снег. Или: именно вы идёте на работу, а на БАМе в это время жмутся друг к другу одетые в лесные платья беловерхие сопки, под которыми на железнодорожных путях трудится со своей бригадой Слава.

Чуть погодя рельсы лежат уже прямо на подножиях гор. Вверху всё белым-бело. Настоящая ледяная страна, застрявшая между серым небом и зелёно-жёлтой землёй!

-8-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 след