Красотка резким движением руки выключила магнитолу. — Что, что происходит??! Что за колхоз!! Нервную обстановку до предела накалили послышавшиеся впереди мужские голоса. На расстоянии метров ста вдоль обочины семенили трое человек в серо-голубой одежде. Они поочерёдно показывали друг другу пальцами кабриолет и по мере приближения ускоряли свой шаг. Каждый из них вдобавок вскинул руку с телефоном. — Ну всё! — разгневалась блондинка. — С меня хватит! Я уезжаю отсюда! Девушка вперила взгляд в молча наблюдавшего за ней Андрея. — Всё, дружок, больше нам не по пути! Выходи быстрей! А то придурки эти уже близко! Давай-давай-давай! Владивостокец дёрнул за ручку двери и буквально выпрыгнул из белого кабриолета. — Прощай, дружок! — бросила водитель бывшему пассажиру. Тронувшийся “Мерседес” развернулся в два захода, с визгом выехал на главную дорогу и понёсся к центру города. Любитель катаклизмов какое-то время ещё неподвижно озирал опустевший перекрёсток. Когда же дистанция до перешедшей на бег троицы стала угрожающе близкой, Андрей от греха подальше рванул промеж деревьев к тротуару. Дабы не упасть при новом резком повороте, приморец под доносившиеся истошные мужские крики ловко ухватился за старинный фонарь. Его основание затенял памятник писавшему псу, почти идентичный знаменитому монументу на набережной Вологды. Лапа барбоса так же была высоко задрана, уши прижаты, хвост свёрнут в кольцо. Домчавшись до перекрёстка, молодой человек удостоверился, что преследователей за спиной нет, проскочил по зебре и выбежал на лежавший впереди тротуар. Тотчас дальневосточник едва не врезался в памятник водопроводчику, очень напоминавший известную пермскую композицию. Бронзовый мужчина сидел с разводным ключом на трубе, которая присоединялась к другой, вертикальной, трубе, увенчанной огромной морской раковиной. Попутно бежавший Андрей раз за разом прокручивал в голове обрывки тирад гонителей. Из услышанного следовало, что троица осталась крайне недовольна исчезновением певицы, но всё же намеревалась даже с уже отснятым материалом превратиться в героев “Сарафанного радио”, а также выпендриться перед своими корешами. И этому явно должен был поспособствовать допрос владивостокца. “Вот влип! – заключил молодой человек, осматриваясь. – Что теперь? Куда дальше? Куда бежать?” Торопливо оценив обстановку, туманный гость метнулся между закончившейся чередой личных участков и светло-бежевой четырёхэтажкой. Параллельно двухподъездному жилому дому, как это было обыденно для России, стоял его близнец. Фанат стихий без колебаний нырнул в образованный зданиями тёмный зелёный двор. Приморец надеялся затеряться среди старых долговязых деревьев, чьи кроны возвышались над покатыми крышами. Миновав детскую площадку, беглец очутился на земляной дорожке. Она привела его к ещё одному монументу, располагавшемуся по центру дворовой территории. За бронзовым столом сидели игравшие в домино бронзовые пенсионеры. Один, ссутулившийся, был в кепке, расстёгнутом пиджаке и рубашке. Другой, коренастый – в бескозырке и тельняшке с длинными рукавами. Третий, худой, кучерявый, с высоким лбом – в свободной клетчатой рубахе. Первые двое напряжённо наблюдали за тем, как кудрявый игрок собирался приставить занесённую костяшку к длинной угловатой доминошной цепи. -23- |
|||||||
пред
след
|
|||||||