|
На другой стороне он лишний раз уверил себя, что ничего крамольного не сделал. Средства ему, как ни крути, были нужны, куда идти в Еслибывске – оставалось непонятным, плюс подводить ни троицу, ни крупье не хотелось. “С деньгами, – прикинул туманный гость, – по крайней мере, если очкарик не врёт, можно хоть попробовать уехать отсюда. Или заплатить кому, если будет надо. Да и в конце концов – элементарно перекусить, обед-то уж не за горами”. Пройдя во дворы между домом, из которого доносилась песня, и г-образной четырёхэтажкой, вдававшейся клином в перекрёсток, Андрей задумался о высотности местных жилых зданий. Ему представлялось очень странным, что все они имели четыре этажа взамен пяти, как это было привычно для России. Приморцу тотчас вспомнились университетские пары, на коих студентам рассказывали, почему в Европе четырёхэтажные дома – норма, а в российских городах – нет. По словам преподавателя, виной всему являлся высотный норматив, отводивший жизни без лифтов максимум двенадцать метров. Чтобы соблюсти его и одновременно построить дополнительный этаж, советская власть уменьшила общепринятую высоту потолков. Тем самым получатели квартир лишились пятой части жизненного пространства. Жители же всех этажей, кроме первого, принуждались подниматься выше, чем полагалось. “Хорошо, что в Еслибывске как в Европе, – подытожил про себя дальневосточник, – можно только порадоваться за людей”. Андреевы мысли, обретшие позитивный архитектурный оттенок, стали ещё более восторженными, когда окружённый многоэтажками двор сменился частным сектором. Он состоял из куда более солидных домов, нежели при въезде в город. Появившиеся из-за дворовой зелени двух- и трёхэтажные здания порой напоминали владивостокцу маленькие замки. Это сравнение было не далеко от истины, ведь некоторые комнаты находились прямо внутри закруглённых или остроугольных башен, повсюду торчали разновеликие мезонины (надстройки с окнами. – Прим. автора), а гребни крыш сплошняком увенчивались металлическими треугольными флажками и флюгерами в виде петухов. Однако самой приятной архитектурной неожиданностью приморец посчитал отсутствие перед коттеджами-замками толстенных глухих заборов. Мощные бетонные ограды, свойственные для современной России, уподоблялись туманным гостем каменным монастырским стенам. За ними хозяева домов, точно монахи или пещерные люди, пытались укрыться от внешнего злобного российского мира, который с большой долей вероятности сами и создали. Либо, как все знали, при помощи таких заборов преступников от внешнего доброго мира прятало государство. Отдельным отечественным массивным периметрам действительно не хватало по углам вышек с вертухаями. Оттого здешнее обозначение границ участков декоративными оградками и сетчатыми заборчиками, дополненное зелёно-голубыми конусами туй, можжевельниками постриженными кустами, а также скоплениями цветами, никак в Андреевой голове не укладывалось. Ввиду нехватки бетонных заборищ, подкреплённой человечной тематикой городских памятников, у любителя катаклизмов родились только две версии принадлежности роскошных домов. По первой, ими должны были владеть действительно выдающиеся люди, будь то профессора, хирурги, писатели, музыканты – все те, кто делал жизнь простого человека сноснее, интереснее и красивее. Те, кто не собирался отгораживаться от мира имяреков высоченной стеной. Согласно второму предположению, хозяевами маленьких замков могли являться успешные, по-настоящему трудолюбивые, порядочные предприниматели. Те, кто за неимением скелетов в шкафах пожелал жить без тюремных заборов на территории респектабельного района. -35- |
|||||||
|
пред
след
|
|||||||