Проливалась ли посреди оставленных позади зальцев настоящая кровь или всё проходило понарошку, дальневосточник не знал. Но и заглядывать ни за одни двери не собирался, в особенности – за “мексиканские”. Повернув ещё дважды, коридор закончился. Впредь коричнево-зелёная ковровая дорожка пролегала между длиннющей барной стойкой, у коей темнели высокие деревянные стулья, и пространным безоконным светло-зелёным залом, заставленным игровыми столами. Он был разбит на секции при помощи прозрачных перегородок. Под ближайшей большой золотой люстрой висела табличка с куда более невинным, чем ранее, названием “ДУРАК”. По обстановке лежавшего за ней пита (группы столов. – Прим. автора) Андрей без труда понял, что речь шла о старой доброй русской карточной игре. На зелёном сукне каждого из пары десятков круглых деревянных столов, возвышавшихся над зелёными напольными коврами, белела колода карт. Внутри игровой зоны, не считая крупье, находился всего лишь один посетитель. Приморца это не удивило, поскольку он не раз слышал о том, что, несмотря на своё название, “дурак” являлся самой умной карточной игрой. Она требовала феноменальной памяти, из-за чего охотников в неё зарубиться всегда набиралось мало. Оттого и тематические телевизионные каналы предпочитали транслировать покерный раунд за покерным раундом, нежели один кон “дурака”. Факт его непопулярности подтвердился на территории следующего пита, озаглавленного золотым словом “ОЧКО”. Половина синих овальных столов, вопреки раннему времени, была занята любителями поиграть в “двадцать одно”, которые вели себя достаточно шумно. Среди не смолкавших разговоров проскакивали громкие смешки и отчаянные возгласы. В паре случаев даже разносился досадный мат. Как прикинул Андрей, дело, вероятно, касалось игровых положений, сравни воспетой тем же Кругом ситуации: “Не очко обычно губит, а к одиннадцати туз”. “Если вдуматься, – вдумался засим владивостокец, пока шёл по ковровой дорожке, – то песня “Владимирский централ” в сущности контрреволюционная. Ведь именно благодаря Великой французской революции карта номиналом один, символизирующая простой народ, навсегда стала тузом и получила право бить самую весомую карту во французской колоде – короля. А Круг пел про то, что туз всё губит. Хотя тут, конечно, нельзя забывать, что в наличии уже должны быть эти одиннадцать... Плюс и здесь, выходит, идёт разделение страны и государства, причём по живому, ведь это основная задача и революции, и контрреволюции. Только они разделяют совершенно по-разному: революция во имя страны сносит старую власть, а контрреволюция с той же целью – новую...” Развить свою мысль о применении правила имярека молодой человек не сумел из-за отвлёкшего гомона в пите “КОНТАКТ”. Он располагался за предыдущей, синей, карточной зоной. Круглые малиновые столы разобщались с соседними питами посредством высоких, под два метра, прозрачных стеклянных перегородок и были заполнены на треть меньше, чем в “ОЧКЕ”. Однако шума посетители издавали значительно больше. Дальневосточника совсем не удивило, что за всеми задействованными столами сидели женщины-крупье, преимущественно – в очках, ибо каждую из них можно было принять за филолога. То есть за специалиста высшего класса по русскому языку. Если всё сходилось, то фанат стихий совершенно не представлял, кто вообще мог обставить таких ведущих в “Контакт”. Правила сей игры, невзирая на примитивность, были строгими. Кон начинался с того, что ключевое слово загадывалось ведущим – и он называл первую букву. Далее игроки должны были при помощи туманных фраз, путавших его, объяснить друг другу какие-нибудь другие слова, начинавшиеся с той же буквы. -39- |
|||||||
пред
след
|
|||||||