|
Памятник походил на толстый стометровый фаллос, облепленный что снаружи, что внутри огромными молчаливыми каменными воинами. Внешне монумент почти точно повторял один из колоколов мудозвона. Перед входом в мрачное сооружение и за дверьми стояла та сама гнетущая тишина, вынуждавшая посетителей покрываться мурашками. “Н-да, у французов – Эйфелева башня, у нефранцузов – самый громоздкий член на территории Европы, – резюмировал дальневосточник, кладя затушенный о землю окурок в пачку. – Вот, что значит – веками меряться хуями”. — Скоро, скоро начнётся! — обернулся спустя десяток метров обладатель лысой макушки с рыжими локонами. — Очищение? — Да, очищение! Задравший голову молодой человек взглянул на громадный фаллос, к которому летели птичьи стаи и редкие целлофановые пакеты. Затем приморец обозрел донельзя замедлившееся людское скопление. Оно уже с трудом помещалось на широкой дорожке. Ничто из увиденного никакого очищения не предвещало. Наоборот, всё вело к противоположному результату. Посланные на три буквы начинали сходить с тропы и шагать подле неё по полевому бездорожью. — Вот же, вот же он, долгожданный столб! — лопоухий кивнул в сторону возвышавшегося над сонмом голов полосатого красно-зелёного пограничного столба. — Сейчас, сейчас! Бедолагу стало слегка потрясывать от предвкушения, вкупе с некоторыми другими шедшими рядом людьми. “Сектанты!” – сделал про себя вывод Андрей. Однако поворачивать вспять он, соблюдая наказ имярека, не собирался. Плюс было уже, как говорили во владивостокских подъездах, не комильфо. Хотя мало кто из произносивших это слово земляков знал его истинное значение (“comme il faut”, в переводе с французского – “как должно”. – Прим. автора). Чем ближе два товарища подходили к показавшемуся деревянному столбу, тем больше рос людской гам, ранее еле слышимый. Даже попутно летевшие птицы, и те взялись верещать, будто на них вот-вот грозился напасть какой-нибудь крылатый хищник. Из-за криков приморец внимательно проследил весь птичий маршрут. Устремлявшиеся к головке фаллоса пернатые огибали её, делая полноценный круг, и упархивали дальше в разрозненных направлениях. “Посланные тоже что ли так поступают?!” – озадачился любитель катаклизмов и сместился на край дорожки, дабы оценить обстановку. За фаллосом действительно мельтешили люди, уходившие по необъятному полю к разным участкам леса. Активно разбредавшаяся из одной точки толпа вызвала у владивостокца ассоциацию с грандиозным бильярдом. В него словно играл невидимый великан, поочерёдно разбивая невидимым кием пирамиды из шаров-людей. Едва же спутники поравнялись с красно-зелёным столбом, на чьей середине стала различима белая табличка “Матерная зона”, многоголосый гомон впереди принялся сменяться матом. “Да, полная противоположность “Зоне тишины” у могилы Льва Толстого в Ясной Поляне...” – припомнил Андрей телепередачу, увиденную неделю назад. Как он быстро заметил, первые нецензурные слова произносились шёпотом, но вторые и третьи уже значительно превосходили по громкости предшествовавшие. — Давай, ты тоже начинай! — кольнул локтем в Андреев бок раззадоренный лопоухий. — Вот, вот она граница! — Материться?! — Да-да! Сейчас очистимся! -56- |
|||||||
|
пред
след
|
|||||||