|
Договорив, чудак забубнил себе под нос чистую матерщину. То же самое сделали все, кто жался рядом. В памяти туманного гостя незамедлительно, будто появившаяся из морской воды подводная лодка, всплыл имярек со своим назиданием про небесный Киев и ведший к нему чужой язык: “Слушай – да не спрашивай”. Не желая перечить, дальневосточник, тем не менее, решил первым делом тихо поносить именно бородатого старца: — Сучий потрох! Старый пердун! Мудила, блядь! Пидарасина! Нахуя меня послал, хуй знает куда?! Блядь! Вот угораздило, блядь! Каждое новое ругательство владивостокца неуловимо для него самого делалось громче предыдущего. Он совершенно не почувствовал, как перешёл на ор и слился с бесновавшейся толпой. — Суки! Уроды, блядь! Ёбаная работа! Ёбаные пробки! Твари, блядь! Гондоны! Несут всякую хуйню! За утратой контроля над собственной громкостью последовала потеря ориентации в пространстве. Фанат стихий более не искал взглядом ни гигантский монумент, до коего было уже рукой подать, ни ходоков возле себя, ни чудаковатого попутчика, почти сразу затерявшегося средь ошалелой толчеи. Глаза приморца словно застлала пелена, оставив повсюду лишь монотонный звук, образованный рвавшейся из людских глубин наружу беспорядочной матерщиной. Бранившаяся толпа, точно огромный зверь, проглотила молодого человека и понесла внутри себя. — Шлюхи тупые! Бляди! Пидарасы! Козлы! Ну, бляди! Ебать вас, блядь! Да, бля, манда! Хуило! Мудачьё, блядь! Пошли в пизду! Да-да, елда, бля! Сучьи дети! Хуюшка-перехуюшка! Пиздоболы! Матерное слово за матерным словом, впавшая в эйфорию публика сделала оборот вокруг громадного фаллоса. Однако никому из её представителей, включая Андрея, не было дела до того, что они опять очутились у конца исхоженной тропы. Там, где первый виток готовилась совершить новая матюгавшаяся партия. — Чепушилы, блядь! — не переставая, кричал семиэтажным матом любитель катаклизмов. — Ёбаные суки! Совсем охуели, ёпта! Я вам, блядь, покажу! Да-да, манда! Охуеть! Просто охуеть!! Блядины! Каждый, блядь, уёбок ебёт, где хуярит ёбаный фазан!! Через половину второго круга скопище, выполнившее задачу полного обхода монументального члена, вывернуло на продолжение широкой дорожки. Постепенно Андреевы глаза смогли различить очертания далёкой горизонтальной лесной полосы и тёмные ряды прямоугольных тел, увенчанных шарами-головами. — Пошёл на хуй! Пошёл в пизду! Суки! Идите, бля, идите... Ёбаный... В рот... Суки... — на автомате добавил владивостокец, отныне достаточно ясно улавливая, как при произнесении любого слова свой голос затихал под стать соседним голосам. После пересечения второй невидимой черты, обозначенной другим красно-зелёным пограничным столбом, стремительно смолкавший мат и вовсе прекратился. Дорога сменилась развилкой, от которой, будто лучи восходившего солнца, разветвлялись узкие тропки. Выбрав первую попавшуюся, молодой человек немного прошёлся по ней и остановился, чтобы спокойно подышать свежим воздухом вне прежней толчеи. Однако, к удивлению приморца, глубокий вдох не принёс чувства свежести. Наоборот, Андрей явственно ощутил, что невозможно освежить то, что уже было свежо и чисто. Постигнутое откровение поразило дальневосточника. Тотчас он, словно каждой собственной клеточкой, точно каждым своим внутренним уголком, почувствовал абсолютную внутреннюю чистоту. Одновременно туманный гость осознал, что ни одна грязная, ни одна плохая мысль его больше не тревожила. Единственным, с чем он смог сравнить себя теперь, оказался лист белой бумаги. -57- |
|||||||
|
пред
след
|
|||||||