|
Пожилой спутник разом загнул четыре пальца левой руки, вслед за чем взялся сгибать по одному пальцу из шести оставшихся на обеих ладонях: — Пятым имамом стал правнук Али, шестым имамом – сын пятого, седьмым – сын шестого, восьмым – сын седьмого, девятым – сын восьмого, десятым – сын девятого. Растопырив левый кулак, бородатый счетовод, снова скривил большой палец: — Одиннадцатым имамом стал сын десятого. А двенадцатым – сын одиннадцатого. И этот двенадцатый – я. Абу-ль-Касим Мухаммад ибн аль-Хасан аль-Махди. Или просто Махди. Обескураженный признанием владивостокец продолжал молча глядеть на странного деда. Всё сказанное им казалось фанату стихий сплошной небылицей. Однако именно казалось, ибо Андрей понимал, что ввиду всего случившего за день стоило куда больше верить в происходившее, чем не верить. — Всех, абсолютно всех имамов убили! Никто не умер своей смертью! — задрожал старческий голос. — И отец, желая спасти меня, скрыл от людей с самого моего рождения. Я почти не выходил из своего двора. А если выходил, то почти всегда пребывал в безлюдных местах – там, где вокруг меня была одна природа. Больше всего мне нравилось сидеть на берегу Тигра и смотреть на медленное движение воды. Если же рядом оказывались люди, то я, будучи внешне ничем не выделявшимся мальчиком, стремился побыстрее исчезнуть с их глаз. Отец, предчувствуя, что скоро и его убьют, сказал мне, как в самом крайнем случае насовсем скрыться от злых людей. Попутчик Андрея ненадолго сжал губы, будто прокручивая подробности прошлого, а затем резко разомкнул: — Нет, после отравления отца я ещё общался с миром, но – только через проверенных сподвижников. А вот когда смерть от рук недругов стала подбираться всё ближе и ближе ко мне, я выполнил то, что завещал мне отец. Собрав в торбу (холщовую наплечную сумку. – Прим. автора) самое необходимое, я дождался дня с особым ветром – именно таким, каким описывал его давным-давно отец, – и поднялся на указанный холм за городом. Набравший безумную силу поток подхватил меня, точно пушинку, и унёс с собой в небесный мир, где я нашёл сказочные края с источником живой воды и начал свой небесный тысячелетний путь. Вода всегда со мной, — старик похлопал по чемодану, — но запасы нужно всегда пополнять, поэтому завтра снова отправлюсь за ней. Несусветный рассказ о бессмертии заставил дальневосточника пробежать взором по чёрной ноше. — За столетия я выучил много языков, — добавил дед, — и в ожидании своего часа могу общаться со многими, как сейчас с тобой. Знание же о приходе часа принадлежит только Аллаху. Никто, кроме Него, не способен открыть, когда час наступит. Это знание тяжко для небес и земли. Час настанет внезапно. Но лишь когда того пожелает Аллах. Сура 7, аят 187. Расчувствовавшийся старец неожиданно широко улыбнулся: — И вот я снова тут, в небесной России, в месте чистоты, говорю с тобой, очистившимся, начистоту. Что лучшего может желать ищущий чистоты? Только возвращения домой, в земной мир! — И что же, здесь намного безопаснее, чем там? — попытался понять разницу огорошенный приморец. -63- |
|||||||
|
пред
след
|
|||||||