|
Будучи пассажиром привилегированного микроавтобуса, владивостокец признался себе, что и до текущей ситуации, и внутри Государственной машины, в нём определённо говорила рабская психология. Главным её выразителем представала зависть к таким же, как приморец, рабам, только попавшим во власть. Отсутствие различий дальневосточник с лёгкостью объяснял тем, что чиновники не входили ни в число российских талантов, ни в число интеллектуалов, ни в число интеллигентов. Они просто забирались наверх при помощи обмана и наглости. “Есть ли у вора душа? А точнее – у не пойманного государственного вора? – припомнил Андрей любимое роптание отца во время просмотра теленовостей. – Да, стоило бы спросить об этом озорного священника на переднем сиденье”. Родившиеся под завывание сирены мысли впечатлили фаната стихий. Никогда раньше он не старался столь глубоко задумываться ни о себе, ни об окружавших. “Наверно, это всё эффект очищения”, – предположил молодой человек. От размышлений про бездушие отвлекло радио, которое водитель включил взамен проблескового маячка, едва микроавтобус свернул с ХКАДа на куда более свободную улицу Хуево-Кукуева и формально притормозил у остановки. Двери авто не открылись, поскольку ни один из граждан не показал своим поведением, что хотел бы выйти из салона либо войти в него с улицы. — ... сегодня во второй половине дня, — раздался звонкий голос ведущей, — в парламентском центре завершится скандальный судебный процесс, более известный как “Присмертное дело Федькина”. Тяжба, вышедшая на максимально высокий государственный уровень, наконец перестанет быть причиной раздора в российском обществе. Мы будем внимательно следить за происходящим! Оставайтесь с нами – и вы узнаете первыми! Зазвучавшую затем, уже хорошо знакомую Андрею, заставку “Сарафанного радио” неожиданно оборвал потянувшийся к магнитоле батюшка. — Смута эта! — громко высказался он на фоне проносившегося города. — Сошлют куда надо его за делишки его, вот и весь суд! — Оправдают! — крикнул мужчина откуда-то из середины салона. Тотчас почти весь прямоугольный проём заняло поповское лицо. Попытки священнослужителя отыскать оппонента потерпели неудачу. Выскочка затих и никак не проявлял себя в тёмной пассажирской массе. — Каждому – по грехам его! — рявкнул батюшка. — И отвечать ещё и перед Богом будет! Как только из окошка опять полился свет, послышалась новая мужская реплика: — А вот и нет – оправдают! Аминь! Поп повторно перекрыл собой проём и старательно вгляделся в полумрак. Однако, точно как первый раз, смельчак затаился, а никто из соседей его не выдал. Несолоно хлебавши священник закупорил окошко, в результате чего салон погрузился во тьму. “Закрыли камеру! – посетовал про себя владивостокец. – Вот это подлинное разделение страны и государства!” Впрочем, наступившая в Государственной машине ночь оказалась очень короткой. Грузный микроавтобус привычно быстро остановился. После отъезда боковой двери в прямоугольном оконце возник изначальный узкий просвет. — Парламентская! Конечная! — крикнул сквозь него шофёр. Пассажиры, словно по команде, один за другим стали спешно покидать маршрутку. Растерявшись, любитель катаклизмов слегка прикоснулся ладонью к плечу собравшейся выходить пышнотелой гражданки: — Женщина, а как платить, и сколько проезд стоит? — Нисколько, — пробухтела даже не ставшая оборачиваться незнакомка. — Здесь государство с тебя денег не берёт, чтобы в другом месте со спокойной душой взять в несколько раз больше! -69- |
|||||||
|
пред
след
|
|||||||