|
Лучшим тому доказательством было владивостокское Морское кладбище, занимавшее склоны Монастырской сопки. На нём матросы крейсера “Варяг” соседствовали с солдатами Чехословацкого корпуса времён Первой Мировой войны. Особенно красивыми приморские погребения становились ранней осенью, когда воздух обыкновенно ещё нагревался по-летнему, все могилы покрывались засохшими жёлтыми листьями, а над головой простиралось чистое голубое небо. Вспомнив родную погоду, любитель катаклизмов намного сильнее захотел домой. Тем более что выход как никогда стал близок, если старик Махди, конечно, не обманывал. Парламентские захоронения, явно намекая на расположение рядом источника грязи, всецело заслонили собой постигнутую чистоту. “Там, там он, среди белых зданий! До него уж рукой подать!” – заверил себя Андрей, шедший навстречу политической неизвестности. Полученный заряд оптимизма значительно ускорил шаг. “Только бы сначала в столовку заглянуть”, – не забыл дальневосточник о еде, подойдя к просвету между белоснежными зданиями, куда втекал людской ручей. Сворачивать же с тротуара было рискованно, ибо опоясывавшее “Стоунхендж” продолжение пешеходно-автомобильной зоны находилось под бдительным присмотром охранников: по одному слева и справа. Миновав межкорпусной проход, приморец очутился внутри круглого мощёного двора. В его центре вздымался огромный белый дом-цилиндр. Из-за почти полного отсутствия окон здание походило на внушительный театральный зал или большую концертную площадку. Сплошь застеклённым являлся лишь первый этаж. Путь, по которому шли люди к дому от главных ворот, заканчивался прозрачными дверьми. Они выделялись из оконного ряда исключительно наличием тёмно-серых ручек. По левую руку от входа, на приличной высоте, монотонную цилиндрическую стену расцвечивало прикреплённое жёлтое металлическое солнце. Владивостокец ни капли не сомневался, что оно имело непосредственное отношение к астрономии наравне с оригинальным, английским, Стоунхенджем. Так же как на острове Великобритания, здесь речь должна была идти об архитектурной прямой, образуемой во время летнего или зимнего солнцестояния. А именно – о линии, соединявшей настоящее Солнце, межкорпусный проход и светило-знак. Аккурат под искусственной лучистой звездой стоял стенд с картой окружавшей местности. Туманный гость устремился прямиком к нему в надежде быстро определить положение столовой. Подойдя вплотную, молодой человек увидел перед собой план, очень напоминавший стрелковую мишень. В центральной области квадрата находились два круга – белоснежное здание, символизировавшее “десяточку”, и “Стоунхендж”, состоявший из двенадцати белых корпусов. Они, по мнению фаната стихий, явственно ассоциировались с количеством месяцев в году. Внешняя территория делилась четырьмя дорогами, будто пицца, на одинаковые по размеру куски с надписями: “Кладбище политических трупов”, “Кладбище политических самоубийц”, “Свалка истории” и “Гайд-парк” (расхожее название места для проведения общественных мероприятий. – Прим. автора). Проезды, отгораживавшие могильные зоны от обычных, заметно превосходили по ширине пройденный Андреем путь за счёт примыкавших автомобильных парковок. Следом за крупными частями схемы любитель катаклизмов пригляделся к деталям. Они были обозначены цифрами, каждой из коих соответствовала маленькая фотография на специально отведённой полосе у нижнего края стенда. -72- |
|||||||
|
пред
след
|
|||||||