|
— А так, что слыхал, небось, что Россия всегда была единственной не колониальной империей. Поэтому всё всегда шло к тому, что она одна и останется. На протяжении всей своей истории она постоянно расширялась, за исключением редких перерывов: революций попутных, смут. И давно уж как она разрослась до ста процентов всех земель планеты, все народы давным-давно обрусели. Народы, входившие в состав России, всегда русели, но и как бы всё равно оставались самими собой – это и есть отличительный знак не колониальной империи. Сейчас любой негр тебе скажет, что он русский, но что одновременно он, наприклад, из родного Чада. Все-все люди в известном смысле стали русскими. И получилось так, что понятие “страна” исчезло. Так что, России теперь как бы нет, но как бы она и есть. Теперь она везде и одновременно нигде. Правда, в одном она точно сохранилась – Землю единогласно переименовали Россией. Поэтому планеты Земля больше нет – есть планета Россия. Или ты думал, в чём историческая миссия России? Взять Босфор с Дарданеллами, погнать сапогом турок из Константинополя да вернуть крест на Святую Софию, попутно решив славянский вопрос? — Ну да… — Нет, сынок, это тысячу лет назад так думали. Оказалось, что это всего лишь один из этапов был. Потом лет сто - сто пятьдесят вынашивали идею о России от Атлантики до Тихого океана, а, добившись её воплощения в жизнь, принялись грезить Россией от Тихого океана до Атлантики. Вот так вот и исчезли все государства как таковые, “государства” не стало как понятия – чуть из словарей не повычёркивали. Воевать больше было не с кем – армию распустили. Какие расходы на неё всё время шли! Города захирели… Почему захирели? Да потому что люди к природе потянулись, стали жить сами по себе, на своих участках. Они теперь почти у всех: своя канализация, свой водопровод, своё тепло в чистом поле – технологии четвертого тысячелетия... Каждый же человек всегда мечтал о своём семейном доме, о своём дворе. Всех природа звала, простор. Тут и живность какую развести можно, и посадить что для пищи обыденной, а что для услады. Нынче так по всей Земле, то бишь – России. Свободные же территории русские, где могли, засадили садами – чтоб глазам и душе приятно было. Куда не глянь – сад. Да ты и сам видел: груш сколько, сливы, яблоней – тех тьма тьмущая, клубника… — Ясно… — промямлил я с какой-то ершистой радостью внутри себя. Думаю, в первую очередь, я просто обрадовался тому, что Россия была жива, даже через тысячу лет, тысячу неведомых лет… — А где же мы сейчас находимся? — Не знаю, сынок… — поморщился дед. — Я уже давно не знаю, где я. Может, это бывшая Бельгия, может, Чили, а может, Канзас… Я посмотрел вдаль. Неужели Канзас? Бельгия? И всё в цветущих садах… — Да, ты не подумай, что русские вот так просто взяли и потянулись к природе. Дело это непредсказуемое, поэтому перед “исходом” мы сделали кое-что всеобщее. Мы применили самые передовые технологии к погоде: чтобы, когда нужно, была возможность изменить её, по необходимости – если наводнение какое или засуха. Или же вообще изменить для души. Хочется же иногда летом прохладного дождя, а зимой – яркого солнца... И дед замолк. Больше он ничего не сказал. Он залез в карман своих потрёпанных штанов, вытащил из него пульт, точно от телевизора. Следом его палец надавил на кнопку с цифрой четыре. Над нами и над бескрайней благоухающей долиной тут же стало хмуриться, в разных частях неба начали образовываться скопления облаков, чтобы, перемешиваясь друг с другом, низко оседать, превращаясь в разрозненные туманы. Туманы возникали то тут, то там – но больше всего их было возле нашего холма, прямо перед рекой. Затем, когда облачные скопления перестали расти и, будто огромные дирижабли, застыли над садами, дед нажал кнопку с цифрой пять. Туманы пришли в движение. Потихоньку они все принялись перемещаться в сторону синей реки. Дед взял в руки гармонь и запел, словно там, вдалеке, на другом конце бело-зелёной ароматной долины, находился невидимый, но очень важный для него слушатель – а, скорее, там вообще никого не было, и дед запел просто так, для души: -2- |
|