|
Молодая красивая черноволосая продавщица, стройная, с выделяющейся грудью, расплатилась с доставщиком, и аккуратно выложила верхние ряды ящиков на витрину. Остальные сэндвичи с прочими хлебами были отнесены за перегородку, разделяющую опрятный торговый зал от подсобки, где им предстояло дожидаться нашей продажи. Наконец-то я мог в тишине и спокойствии продолжить мечтать! Да, я больше всего на свете хочу стать самым-самым важным! Тут же я попытался конкретно представить, каково это быть самым-самым важным среди сэндвичей, людей и всех-всех, но у меня этого сходу не получилось. Выходило что-то непонятное и сиюминутное: то ли, благодаря своим заслугам, я должен был возвыситься над всеми, оказавшись на пике самой высокой горы, то ли заменить собой солнце, то ли приказывать ежечасно наполнять меня самыми свежими ветчиной, салатом и помидорами. Однако я не сдавался и продолжал выдумывать истинное воплощение моей мечты. В магазин стали захаживать покупатели. Некоторые брали всё что угодно, кроме сэндвичей, некоторые – мужчины – приходили просто, чтобы пофлиртовать с продавщицей. Двое из них тактично купили сэндвичи, дабы показать, что карманы у них не пусты, но взяли они лежащих слева от меня. Прочие люди были очень бедны и ничего не покупали, лишь мимоходом заглядываясь с улицы на витрину. Потом, однако, я понял, что последние вовсе были не бедняками – хотя, может, они ими всё же являлись, – а зеваками, коих постепенно собралось так много, что они напрочь заслонили меня своими спинами. Что за событие происходило снаружи – я не знал, и только томительно дожидался, пока публика рассосётся. Когда снова стало тихо, в магазин зашли две женщины: старушка в тёмно-фиолетовом костюме, в фиолетовой шляпке с вуалью, и держащая её под руку совсем юная девушка, в цветочном весеннем платье, с большими чёрными глазами и кудрявыми средней длины русыми волосами. Как я хотел, чтобы они купили меня! Но они долго-долго пробегали глазами взад-вперёд, останавливаясь на мне дольше, чем на ком бы то ни было другом, и всё-таки не взяли… Сперва я даже загрустил, однако вдруг понял, что моя мечта начала сбываться! Я уже ощущал себя важнее всех других – тех, кто лежал рядом. Затем в лавке появился неприметно одетый невысокий скромный юноша, коротко стриженный, с тонкими усиками. Он, как настоящий мужчина, сразу направил взгляд на меня и тут же купил! Моей гордости не было предела! Выйдя на улицу, он развернул бумагу и взялся жадно поедать меня, откусывая большие куски. Жевал он, правда, их медленно, так что отведённое мне время по-прежнему позволяло задуматься о главном. О моей мечте. Конечно, смешно было полагать, что я стану самым-самым важным, однако ж, хоть чуточку, но она исполнилась. Если бы судьба сэндвичей не являлась столь скоротечной, то точно, то неминуемо и бесповоротно у меня был бы шанс воплотить всё задуманное в жизнь! Что ж поделать… Такова судьба… Не успел я сполна ощутить горечь своего неутешительного вывода, как вдруг из-за поворота, со стороны набережной, вынырнул автомобиль, с открытом верхом. В нём сидел водитель и три пассажира: двое мужчин и одна женщина. Проехав толику за магазин, машина затормозила, стала сдавать назад. Моего хозяина будто передёрнуло – он быстро-быстро, почти не прожёвывая, доел меня всего. Так угасла моя жизнь. Моя мечта. И я ни о чём не жалею. Бабочки, как говорит мама, те тоже живут день-два. Но разве у них есть мечта? А если есть, то разве она такая же, как у меня? Разве она сравнима с моей? А что, что такое жизнь, если не мечта? Жизнь – это и есть мечта. -2- |
|