|
— Твоя очередь! — раздался голос из темноты. — Приготовься! Я ёрзнул копытом, но моя нога осталась на месте: — Кому кричит этот голос? Тут темно, и не факт, что я здесь один. Не мне это. И где вообще я?! — Тебе, тебе. Не надо дрыгаться, как и думать, что ты не один. Ты один. Шагай вперёд, смелее. Упрись носом – и выходи. — Иш, какой! — снова подумал я про себя и решил повременить. — Шагнуть вперёд я всегда успею. Может, отсюда есть ещё выходы. Надо предусмотреть запасные варианты. Однако мне не удалось даже до упора повернуть голову влево-вправо, сделать хотя бы шаг назад – везде препятствием служили чёрные прохладные стены. — Попугайский баобаб, да я в западне! Выход – только вперёд… Вперёд… Ничего не видно. Ладно… Попробую продвинуться, погляжу, что будет... Я надавил носом на твёрдую плоскую темноту, и посреди неё возникла стремительно расширяющаяся вертикальная полоса слепящего света. Тут же мои ноздри защекотали десятки запахов, исходящих от множества животных. Какие-то я определённо знал, другие же мне были совершенно незнакомы. — Смелее, смелее, — стал подгонять голос. — Иди, уже все собрались. — Кто все? И почему мне кто-то приказывает? — Ну, полно. Всё, иди. Договорив, что-то сзади принялось меня подталкивать. Я грозно заржал – оно не испугалось. Когда моя голова целиком выскользнула из черноты, а глаза привыкли к яркому свету, я увидел длинный-длинный белый проход. Его гладкие стены, твёрдая как камень земля под копытами и будто спустившиеся с неба облака были сплошь цвета соли. Всюду среди узкой белизны бродили самые разнообразные животные, низко летали птицы, из стороны в сторону сновали насекомые, в огромных припёртых к стенкам прозрачных пузырях, наполненных чистейшей водой, плавали рыбы. Едва ближняя живность завидела меня, щебеты и урчания стихли. Жирафы, львы, обезьяны, собаки, точно по чьему-то зову, отступили к краям прохода. Немедля на их спинах и макушках устроились птицы с насекомыми, рыбёхи с водяными пауками замерли у прозрачных водных границ. Воцарилась гнетущая тишина. Пугливо поворачивая голову то туда, то сюда, я вгляделся во многие глаза: все они показались мне набухшими и печальными. — Что, цеце возьми, происходит? Не успел я помыслить о творившемся, как что-то невидимое вновь подтолкнуло меня. Я упёрся копытами – тщетно, попытался шагнуть в сторону – бесполезно. Тогда я заупрямился опять, только ещё сильнее, от натуги душераздирающе заржал. Некоторые из самых сердобольных животных, не в силах более смотреть на меня, отвернулись. Незримая сила тотчас ответила куда грубее прежнего – да так, что я отпрыгнул, едва не завалившись набок. — Квах-квах… — встряхнулся я, хотя на белой ровной земле не было совершенно никакой пыли. – Да, сопротивляться бесполезно… Смирившись, я поплёлся дальше – невидимый толкатель разом отринул. Чем больше зверей оставалось за моей спиной, тем более взбудораженными делались не только они, но и те, до кого я ещё не дошёл. С разных концов полетели еле различимые обрывки фраз. Затем кто-то из толпы отчётливо крикнул: — Друг, запомни: ни ты первый, ни ты последний! Всполошённые птицы сорвались с насиженных мест и зависли в воздухе. Сапсан-самец гаркнул с высоты: — Ты был лучшим кваггой! — Я сохраню твои полоски! — подхватил зебра-самец. Я пробежался взглядом по своему телу: мои жёлто-чёрные полоски находились, где положено, чёрно-белая полосатая грива – тоже: в порядке было всё. -1- |
|||||||