|
ва продавщицы и смекнула, что подобное обесценивание может царить в магазине косметики. Я побежала на Большую Садовую, чтобы проверить свою догадку, и, в случае её правильности, заполучить давно желаемые помаду и тени, ведь это же моя прямая и насущная потребность. Едва оказавшись на питерской трассе, то я сразу поняла, что ежедневная многокилометровая пробка, собираемая единственным городским светофором, никуда не делась. Мне тут же вспомнилась фраза, согласно которой «в России есть Вышний Волочёк, Вышний Волочёк имеет один светофор, а этот светофор имеет всю Россию». Она всегда убивала меня, и было очень жаль, что разительные перемены не коснулись столпотворения машин. Пробка была совершенно прежней, бесконечно длинной и дышащей всё тем же количеством выхлопных газов. Казалось, её не коснулись бы вообще никакие изменения… Хотя нет… Внешне пробка не изменилась, но она изменилась внутренне. Масса зажатых друг другом автомобилей не была безликой – она пестрела словами словно новогодняя ель, одетая в гирлянды. За Молоком стояла Мебель, за Красным деревом – Табак, за Водкой – Мясо, за Хлебом – Квас. Толстобуквенные названия разбавлялись лишь сверкающими на солнце «Ладами» и «Волгами», причем каждое из авто зачастую не было похоже на своего соседа – модели настолько разнились своими причудливыми обтекаемыми формами, что грех к ним было пристально не приглядеться. Точно! Ни одной иностранной машины! Вот это да! Чертовщина! А водители! Какие люди сидели в автомобилях! Ни одного каменного лица – только добродушные улыбки, еще больше расширяющиеся из-за моего причудливого поведения. В свистопляске перемен я и забыла совсем, что можно обращать внимание на людей, а то всё предметы, дома, птицы… Мимо меня мелькали прохожие с такими же улыбающимися, добрыми лицами, как у водителей. Старики шли неспешно, молодёжь, казалось, куда-то радостно летела, детвора постоянно что-то кричала лишь на ей понятном языке, а молодые мамаши в лёгких развивающихся платьях будто одним пальчиком толкали перед собой коляски со спокойными, никого не раздражающими своими плачами младенцами. Особенно в глаза мне бросились седоволосый дед с не менее белой бородой, держащий за руку внука, и девушка с красной коляской, обвязанной разноцветными воздушными шариками. Эти жизнерадостные незнакомцы стояли на противоположной стороне улицы и ждали нужного сигнала, чтобы перейти дорогу. Светофор радостно подмигнул всем зелёным, и я, вдохновленная, побежала дальше. Однако буквально через пятнадцать метров я резко остановилась – передо мной стоял уличный автомат с газированной водой, тот самый, о котором не раз доводилось слышать от родителей. С невиданным любопытством я подошла к нему. Вертикальный железный короб с прямоугольной выемкой для наливания шипучей воды так же, как и магазин, не требовал денег. Можно было просто нажать кнопку, наполнить находившийся внутри стакан газировкой и выпить её… Я так и сделала. Нажала, налила и поднесла гранёную тару к губам. С первым глотком я поняла, что пью воду, совершенно не отличающуюся от взятой в магазине. Тут же я опустила стакан и выбросила мешавшую мне при беге бутылку в урну. Потом я снова пригубила чарующий напиток. И от второго глотка меня передернуло. Я внезапно поняла, что выбросила почти полную бутылку воды. Выходило, что я взяла её просто так в магазине и сразу выкинула… Я поморщилась, но все-таки продолжила пить, потому что не очень хотела быть мнительной и привлекать к себе внимание прохожих. -6- |