|
По пути от станции Тверской я не увидел главного участника действа – он должен был, получается, ожидать где-то ближе к Маяковской. Около двух часов простоял я в предвкушавшем томлении, переминаясь с ноги на ногу и думая обо всём на свете, прежде чем техника сдвинулась. Тотчас я засунул в карман телефон, по которому смотрел в прямом эфире начало парада: разъезды двух русских кабриолетов “Аурус”, внутри которых стояли командующий парадом генерал и не служивший никогда в армии министр обороны с маршальскими погонами, речь президента и шествие разноцветных военных коробок, кричавших “Ура!”. Моё заветное желание принялось осуществляться. Колёсные и гусеничные машины ревели и выбрасывали из себя выхлопные газы. Они все будто дышали: вдыхали московский воздух и обильно выдыхали углекислый газ – в точности как люди. Один монстр был могучее другого! Тогда я пребывал в блаженной эйфории. И она словно вспыхнула восторженным салютом, когда мой взгляд упёрся в показавшийся справа “Падуб”. Его везли с конвоем по бокам, спереди и сзади – на каждом бронированном автомобиле военной полиции сверкали синие огни мигалок. Раскрашенная в хаки “Срань господня” была длиной в несколько десятков метров и жирной как самый большой в мире батон варёной колбасы. Многоосное шасси с этой зловещей пусковой установкой замыкало колёсно-гусеничный строй. Все вокруг ликовали – и я ликовал. Пока “Holly”, “Holy shit”, она же – “Голливуд” для Голливуда, не скрылась за Историческим музеем, я не сводил с неё взора. Ни секунды. Только непроизвольно напевал про себя прилипчивую песню Люси Чеботиной, как бы исполнявшуюся от имени стаи ракет: Все постоянно говорят, Что счастье любит тишину, А я хочу, чтобы, на нас Глядя, плакал Голливуд. И ни на секунду я не достал мобильный для съёмки грозного “Падуба” – всё нужно было увидеть и прочувствовать самому. Это была абсолютная вовлечённость. Но как только “остролист” исчез вида, я вновь включил прямую трансляцию. Приближалась кульминация – и мне не хотелось пропустить никаких деталей, пока ракета находилась вне поля моего зрения. Шасси с “Падубом” проехало чуть дальше центра Красной площади, обнесённой временными высоченными прозрачными заграждениями: они должны были защитить всех присутствовавших, как представителей власти, так и рядовых зрителей, от обильных выхлопных газов. Заранее было прилюдно объявлено, что мир в это девятое мая увидит то, что никогда не видел, увидит всю мощь российской армии, а следовательно – и российской власти, чтобы не осталось никаких маломальских сомнений в её устойчивости, надёжности и невероятной силе. Мир должен был увидеть в прямом эфире запуск новейшей межконтинентальной баллистической ракеты с Красной площади. “Голливуда” для Голливуда, как я её называл. Телевидение ждала самая эпичная картинка в его истории. -3- |
|||||||