|
— Ну, я бы сменил тогда временно алые паруса на обычные, а когда акулы бы уплыли, то сделал бы обратную замену, — по-прежнему улыбался Грэй, только уже не столь широко. — Артур, вы, значит, думаете, что акул-быков так просто обмануть? Может, вы не слышали, что акулы сами по себе чрезвычайно любопытные! Поскольку у них, как у Венеры, нет чувствительных конечностей, единственный способ узнать, что же такое перед ними – это укусить. Поэтому, однажды завидев ваши красные паруса, акулы-быки будут преследовать вас до тех пор, пока не попробуют паруса на вкус, пусть вы уже повесите белые. И что же это получается? Вы приведёте с собой на финиш стаю акул? А потом что? Поплывёте в Каперну к Ассоли в окружении акул-убийц, клацающих зубами по поверхности моря? “Привет, Ассоль, это я! И мои акулы-убийцы!” Да вы даже шлюпку не сможете спустить на воду, чтобы доплыть до берега и забрать любимую с собой! Ухмылка сошла с губ Грэя. Он замолчал. — Капитан, пойдёмте лучше на воздух, — позвал меня Врунгель, как раз закончив наполнение трубки. Мы вышли на крыльцо. Глядя на залив и изрядно повечеревшее небо, закурили. Дым Христофора Бонифатьевича имел заметно отличимый от моего вкус. Я стал принюхиваться, чтобы распознать аромат, но капитан “Беды”, заговорив, отвлёк меня: — Не люблю я этих выдуманных персонажей. Всё время считают, что они в сказке! Вот даже сейчас сидят и думают, что гульбанят просто в сказочном баре на берегу залива. А они-то в России! Они даже и не разумеют, что находятся в Находке! В городе, который южнее Сочи! Хотя, что им Сочи… — Врунгель вновь поднёс трубку к губам. — Ах, Находка! Знали бы они, какие тут пляжи! Какие волны накатывают! А соседние Ольгины края?! Да ведь посёлок Ольга с рекой Ольгой, впадающей в залив Ольги – это же настоящий рай для Ольг! Каждая Ольга хоть раз в жизни да должна здесь побывать! А что? Мусульмане же обязаны совершить хадж к своему камню, вот пусть и Ольги совершают ольгадж. А то, какая же ты тогда настоящая Ольга?.. — Или вот взять хотя бы этот остров, — капитан показал рукой на островок, располагавшийся точнёхонько в середине залива. — Хотя сколько раз я бывал в Находке – что-то не припоминаю его… Так вот. Взять хотя бы этот остров. К чему он тут весь дикий?! Надо срочно его преобразить! Поставить памятник какой. Чтобы приветствовал он иностранцев, наподобие сидящих за столом, как Статуя Свободы в Нью-Йорке. Чтобы сразу понимали они, куда приплыли. Вот вы спросите меня, чему памятник должен быть посвящён. Чему? Конечно же, находке – чему же ещё?! Спросите, как он будет выглядеть? Уверен, всё просто. Раз находки могут быть самыми разными, от пуговицы до несметных сокровищ, то памятник надо поставить тому, что находит. Пускай на острове стоит огромный мужчина, только что что-то нашедший. Он смотрит себе под ноги, руки его разведены в стороны, глаза широко открыты, губы вытянуты в трубочку. Сразу видно: “Ба, находка!” Христофор Бонифатьевич втянул в себя очередную порцию дыма. — Да, было бы здорово! — после продолжительного молчания бросил он куда-то в пустоту и отворил дверь. В баре, не садясь за стол, Врунгель обратился ко всей честной компании сразу: — Пора, господа, пора! Надо к утру быть во Владивостоке, чтобы остался полноценный день на завершающие приготовления к регате. Капитаны, Фукс и Лом без разговоров встали, пожали мне на прощание руку и вышли наружу. Горстью старинных монет за всех расплатился ван дер Деккен. -5- |
|||||||