|
Владислав неторопливо потянул руки в разные стороны, как это делают все выспавшиеся россияне, но все равно ленящиеся вставать, и внезапно ощутил резкий удар по внешней стороне правой «ловушки». Резиновый цилиндр, пущенный Гретцки с феноменальной силой в левую «девятку», наткнулся на правую руку русского голкипера и отлетел куда-то в сторону. Третьяка от неожиданности передернуло. Он инстинктивно повернул голову вправо и резко отрыл глаза. «Ловушка» была пуста. Повреждения амуниции также отсутствовали. Оставалась лишь быстро утихающая боль. Русский вратарь начал прищуриваться. Он все плотнее и плотнее сводил веки друг к другу, пока взгляд окончательно не сфокусировался на находящейся вдали черной точке. Если бы перед Владиславом простиралось закатное небо, то он без колебаний подумал бы, что видит первую появившуюся звезду. Сделанное открытие поразило Третьяка! Среди, казалось, бесконечного льда он видел шайбу. Да, это, без сомнений, была шайба! Страж ворот был ошеломлен и обескуражен. Он отказывался верить в происходящее, но радость мелкими шажками возвращала его с хоккейных небес на землю. Однако позже и радость, и эйфория покинули вратаря, уступив место закравшимся сомнениям. Если есть шайба, то должна быть и клюшка, которая к ней прикоснулась! Владислав всегда считал эту аксиому безошибочной и не подвергавшейся каким бы то ни было, даже самым мизерным, кривотолкам. Он с осторожностью и опаской принялся осматриваться по сторонам. На семидесятом градусе поворота головы Третьяк был поражен во второй раз. В нескольких метрах от него он увидел нечто невообразимое и с трудом поддающееся пониманию: на фоне коричнево-белого полотна, состоящего из десятков, а может сотен медведей, бегущих, перекатывающихся, скользящих и валяющихся на скользкой глади Волги, на коленях стоял его давний соперник по баталиям на ледовой площадке и большой друг вне ее пределов - Уэйн Гретцки. Владислав узнал бы его из миллиона, а может миллиарда рядом стоящих людей. Великий закрывал лицо руками, не веря в случившееся. С ним такое бывало крайне редко, если вообще бывало - он промахнулся. ПРОМАХНУЛСЯ. Нападающему «Эдмонтона» даже не хотелось оплакивать свою неудачу, которая после пойманного сурового взгляда Третьяка увеличилась в размерах многократно. Гретцки охватило простое и элементарное опустошение. Он все понял, как все понял и Третьяк. Канадец почувствовал, что будущая Россия сыграла с ним злую шутку. И пусть здесь перемешалось не все, как в будущем доме Облонских, а всего лишь медведи с медведями… Но этого хватило. Хватило для того, чтобы он снова на бесконечные годы лишился черного резинового диска – единственного в мире. Спор был безнадежно проигран. Уэйну ничего не оставалось, кроме как молча встать на коньки, подъехать к Владиславу и, по-прежнему не говоря ни слова, пожать ему руку, как это делают все хоккеисты в независимости от итога матча. Пожать заветную правую. Выполнив ритуал, «нефтяник» развернулся и неспешно покатил в обратную сторону с низко опущенной головой. Теперь медведи не мешали ему, не бросались перед ним десятками. Ни один косолапый не двинулся в его направлении. Гретцки просто, неброско и хмуро объезжал мохнатые рычащие тела, пока окончательно не скрылся за излучиной могучей русской реки. -6- |