|
Версия 6.
Не правы те, кто говорит, что Ленин, придерживаясь основ коммунистической теории, хотел напрочь задушить религию. Да, несоответствующая новым идеалам божественная теория угрожала строящемуся советскому обществу, где все равны и где нет места подчинению ни государству, ни церкви. Однако вождь не собирался полностью уничтожать многовековый культ – он намеревался его заменить тем, что не будет содержать епископов, митрополитов и дьяконов. Если все являются прихожанами, сановников нет, то никакой иерархией не пахнет, и, значит, новая церковь имеет право на существование. “Воздвижение” первого храма не заставило себя ждать. Точнее сказать, для его становления не нужно было складывать кирпичи стройными рядами, прохаживаясь по их поверхности ровными слоями серого бетона. Достаточным оказалось наличие краски, плакатов и нескольких пар рабочих рук. Сначала “зодчие” вынесли иконы из обычной православной церкви, стоящей на окраине обычного уездного города, закрасили фрески, составили в угол хоругви с изображениями Христа. Затем часть рабочих принялась закрашивать древние внутренние стены красными слоями, расцвечивая их несметным количеством желтых молотов, обвитых такими же желтыми серпами. Другие умельцы вынимали святые изображения из образов и золотых рам, чтобы поместить на освободившиеся места заранее отпечатанные плакаты. Не избежала подобной участи и куча заброшенных хоругвей. Вскоре работа была завершена. Ленин сгорал от нетерпения. Он, ослепленный идеалистической надеждой, уже четко представлял, как преображенный храм с жгучими красными куполами, на макушках которых вместо крестов высятся алые звезды, послужит примером для всех прочих церквей, и стране явится спасение в виде новой, коммунистической религии, где каждый – прихожанин, где нет дьяконов, епископов и митрополитов. Дрожащей рукой Ульянов подтолкнул дверь и вошел внутрь. — Бог мой! — закричал он от изумления. — Это божественно! С первого взгляда храм очень напоминал себя прежнего, но лица… Лица были невероятно другими! Со стен на “молящихся” глубокими очами взирали только три персонажа. Всего три! И главным из них, безусловно, являлся Карл Маркс. Он, стиснутый позолоченными оправами, назидательно смотрел во все стороны словно Джоконда. Спутниками же его, съедавшими глазами недоеденное очами Маркса, окруженными нимбами, облаченными в разнообразные библейские атрибуты, будь то мантии, стихари или плащаницы, на чинной поверхности еще пахнущих свежей краской икон расстилались лики Энгельса и Ильича. Право зажжения первой свечи, естественно, было предоставлено организатору торжества, его вдохновителю, посадившему в уже распаханное поле семя новой религии, призванной составить серьезную конкуренцию трем непоколебимым столпам мироздания: христианству, мусульманству и буддизму. Пламя, тронувшее своим кончиком фитиль тонкого парафинового цилиндра, занялось с необычайным рвением, разразившись бликами на бородах многочисленных Карлов. Так, один за другим, огоньки подарили красностенному помещению практически дневной свет, свет неотвратимо грядущего коммунизма, свет, который каждый мечтает увидеть в конце тоннеля. Зачарованный Владимир вместо того, чтобы перекреститься, вскинул руку, как через много лет это будут делать все пионеры, затем поднес ладонь к самой первой зажженной свече, аккуратным движением перочинного ножа срезал полыхающую верхушку бежевой растекающейся субстанции и обернул ее своими пальцами. -8- |