|
— Как же тут здорово, Белый! — повалился “политик” на долгожданную траву. — И почему у нас в сарае нет такого ковра, а только одна солома? Я бы на такой мягкой траве нежился и нежился. — Ну-ну… Ты уже понежился на незабудках, — гоготнул товарищ и посмотрел на рядом примятые проплешины уже основательно подсушенных солнцем цветов. — Слушай, Белый. Я вот что подумал. Может быть, красота не пришла сюда, потому что она здесь уже есть? А? Может, прошла она где-то стороной – там, где не такие красивые места, как наша деревня? — Кто её знает, эту красоту! Что ей нужно… Если она уже здесь, то “Высокое” давно должно было быть спасено. И она определённо здесь, но деревня-то умирает... Однако, ну никто не станет спорить, что “Высокое” – самое красивое. Выходит, есть какая-то другая красота. Ну, как скорая помощь. Красота под названием “Скорая помощь”. Она приходит к больной красоте, к красоте обычной. Значит, она ещё придёт. Скорее всего, есть ещё много деревень, которым хуже, чем нам. А чего за примером ходить? Ты же сам видел оба “Дрокова”, “Нивное”… Спасать нужно всех. Значит, скоро к нам она обязательно придёт, но неизвестно когда. — Да поскорее бы уже, поскорее… — сказав, Серый лёг на грудь, распластал крылья на земле и закрыл глаза. Белый, лишившийся собеседника, расположился на спине, тоже раздвинул крылья, вытянул оранжевые лапы и задремал. Оба гуся как-то совершенно незаметно забыли о том, что хотели ругаться на облака. Чуть позже “праведник”, даже закрытыми глазами ощущавший, как пролетающие клубы закрывали на время солнце, вспомнил о затее, однако тут же выбросил её из головы, чтобы не нарушать посетившего поляну умиротворения. Когда облака отбрасывали тени на веки религиозного гуся, он представлял себе, как по небу пролетают огромные травинки, пролетают большие-большие семена, невероятных размеров ягоды, очень похожие на гигантские воздушные шары. Вокруг необъятной еды было лето, потому что всё-всё играло яркими солнечными бликами. За летом и едой летел сам Белый и много-много других гусей. Их окружала осень, ведь птицы стремились на юг. И это было очень странно. Впереди летело лето… А лето – это и есть юг… Зачем тогда лету лететь на юг вместе с птицами? Белый поглядел на парящих рядом гусей. Никто не удивлялся этой несуразности. Все просто летели туда, куда плыла по небу огромная еда, туда, где будет вкусно и тепло, но не будет так красиво, как в “Высоком”. Где-то слева летел Серый. Он прибавил ходу, и, опередив всех, переместился из осени в лето, а затем проглотил огромную переспевшую ягоду, походившую на десятки склеенных между собой арбузов вишневого цвета. Серый тут же захмелел, а так как он теперь возглавлял стаю, все летели за ним по весьма замысловатым траекториям. Потом “лидер” свернул куда-то вправо и стал пикировать вниз. Все повторяли за ним. Впереди показался высокий-высокий лес, и ведомая стая уже проносилась между кронами сосен. Иногда ветки хлестали по морде, и приходилось постоянно морщиться. После очередного “шлепка” игольчатой веткой Белый вздрогнул и открыл глаза. Оказалось, что мимо него пронеслась роза, задевшая одним из своих шипов клюв, и теперь она уже быстро удалялась. За ней пролетела ещё одна. Потом ещё. Ещё. Вдруг пронеслась астра, затем другая такая же. Следом метеором просвистела незабудка и вонзилась в порядочно иссохшую жёлто-синюю поляну. Теперь незабудка колыхалась на лёгком ветерке, как будто она всегда тут росла. Белый почувствовал что-то неладное и обернулся. Он не поверил своим глазам! Над деревней летели цветы! Самые настоящие живые цветы! Разноцветный, шуршащий, бесконечно красивый поток нёсся чуть выше крыш прямо над дорогой, прикасающейся своей излучиной к церкви. Дальше цветы спешили вдоль левого берега соединённых трубой прудов, барражировали над полем, тенями мелькали над двумя товарищами и исчезали где-то за лесом. Это была настоящая воздушная дорога, трасса, река! Цветные, дивно пахнущие волны рябили красками и, казалось, накатывали одна за другой. -9- |