— Много у вас сейчас туманов?

— Много. Бывает, что до обеда нет, а после налетает. Но это только у моря. Если дальше – то там уже ясно.

— Сейчас молодёжи много стало, не уезжают. Родители здесь, и они здесь. За свой город переживают, праздники устраивают.

— Последние три-четыре года пьяных я не видела – чтобы валялся кто. Конечно, город стал намного лучше.

Среди приближающихся белоснежных сопок и жёлтых долин течёт река. Её голубая-голубая вода разбавлена белыми замерзшими наплывами.

— Подмерзает, — объясняет Галина Демьяновна.

Чуть впереди река впадает в море, над гладью которого зависла тонкая белая воздушная полоса. Выше неё небо сплошь тёмное. Красотища!

— Мэр у нас внимательный, везде ездит, смотрит. Столица всё-таки – на тысячу километров нет рядом других городов!

— Демонстрации проходят, девятое мая. Дети – с флажками, с шарами.

— Люди идут, идут. Да сколько же их?! Откуда столько людей у нас?!

— А раньше такого не было: заставят – и быстро домой, по норам.

— Прям послушаешь, у вас сказочный городок! — улыбаюсь я.

— А вы сейчас прилетите и всё сами увидите!

Мы приземляемся в аэропорту “Сокол”, от которого до Магадана нужно ехать порядка шестидесяти километров.

Из салона наружу вылетает муха. Да-да, это именно одна из тех межконтинентальных мух, влетающих в самолёт в одной части света и вылетающих из него в другой: сегодня речь идёт о перемещении из Европы в Азию.

За дверьми аэропорта колымская земля встречает огромным щитом с надписью “Добро пожаловать на Колыму – золотое сердце России!” и мужчиной, сидящим на корточках. Как шутил мой друг Никита Поздникин:

— Там, наверное, экскурсии на кортах проводят (кортонах, корточках. – Прим. автора).

На что я отвечал:

— Ага, а вместо экскурсионных автобусов используют бортовые грузовики – все ж внутри на корточках сидят, всё и так видно.

Минут через двадцать я сажусь в красный автобус – в один из тех, что ежечасно отправляются из “Сокола” в город. Вмиг Магадан у меня ассоциируется с Казанью, где все рейсовые автобусы красные. Однако водитель, собирающий деньги, тут же возвращает меня на Колыму: он лет сорока пяти, худощавый, коротко стриженный, в шапочке, серой затёртой куртке, синих джинсах, на его пальцах наколки.

— Вон дядя, это его автобус! Сейчас он тебя выгонит отсюда! — пугает мама кричащего ребёнка.

Ой, Россия, ты, Россия,

Каторжанская ты, Русь.

Что тебе страданья сына,

Да что тебе цыганки грусть…

-4-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 след