Итак. Настроить я вас хочу не как чужак, а как человек местный, как тот, кто знает Магадан и Колыму не понаслышке. Посему сперва я поделюсь с вами кусочком одного из небольших колымских рассказов Вадима Шаламова, “Одиночного замера”, поразившего меня перед поездкой до глубины души.

Вслед за этим я приведу пару крохотных выдержек из рассказа Михаила Кречмара “Естественная история”, позволивших мне дважды отнестись к встрече с Колымой, как к встрече с живым человеком: сначала я увидел её лицо, а потом ощутил её дыхание.

Сразу же после я, наконец, начну со всей душой рассказывать вам про Магадан словами очевидца из 2014-го года.

“Вечером Дугаева вызвали к следователю. Он ответил на четыре вопроса: имя, фамилия, статья, срок. Четыре вопроса, которые по тридцать раз в день задают арестанту. Потом Дугаев пошёл спать. На следующий день он опять работал с бригадой, с Барановым, а в ночь на послезавтра его повели солдаты за конбазу, и повели по лесной тропке к месту, где, почти перегораживая небольшое ущелье, стоял высокий забор с колючей проволокой, натянутой поверху, и откуда по ночам доносилось отдалённое стрекотание тракторов. И, поняв, в чём дело, Дугаев пожалел, что напрасно проработал, напрасно промучился этот последний сегодняшний день”.

“Безусловно, Колыма очень красива. Но эта красота не предполагает присутствия там человека. Я думаю, что чёрные скалы, голые каменистые безлесые склоны, корявые лиственницы, пурги и торосы в той же степени являются соучастниками творившихся там кошмаров – наряду с прокурорами, конвоирами и другими винтиками крутившейся тут машины смерти”.

“В любом случае в нашей истории было одно действующее лицо, которое знало всю правду, да, в общем, знает её и сейчас. Только оно этого никогда никому не расскажет, как не рассказало до сих пор сотни и тысячи подобных историй. Я считаю Колыму реально действующим лицом”.