|
— Думаю, надо ее отправить в Россию, — продолжил он. Надо сказать, что выглядел этот мужчина весьма респектабельно. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Он был гладко выбрит, подтянут. Голову покрывала аккуратная короткая стрижка. Его серый пиджак был тонко подчеркнут широко расправленным воротом рубахи, а в его руках солнце отражал черный блестящий кейс. Именно поэтому слова его мне не показались шуткой. Весь его внешний вид говорил о серьезности. Теперь дело надо было брать в свои ноги, и я снова издала пронзительное «Му». — Видите, она же все понимает, — с еще более широкой улыбкой произнес мужчина. — Кто за? — обвел он взглядом толпу. Руки вверх подняли почти все. За это я всегда и любила русских людей. Даже в самые голодные годы Юля и Лена приносили мне еду из дома. А тут было очень много Лен и Юль. Мужчина повернулся к таможеннику и медленно принялся объяснять, что меня нужно посадить на самолет. Тот взял трубку, куда-то позвонил и на повышенном тоне начал выкрикивать что-то на своем языке. Буквально через минуту ко мне подбежали двое охранников-индусов. Они схватили меня за рога и стали тянуть к выходу. Я за себя не боялась. Две моих мечты исполнились, и если моя скотобойня расположена в Индии, то такова моя судьба. Я опасалась лишь за те невидимые ключи, которые висели у меня на рогах. Если я потеряю ключи от рая и ада, то подведу Иисуса, и он, наверное, чрезвычайно огорчится. А пальцы этих жлобов так и соскальзывали с в миг увлажненных рогов. Я яростно и жалостливо замычала. Примерно так, как пыталась привлечь внимание моряков в Порт-Саиде. Казалось, что теперь сюда сбегается весь аэропорт… Кольцо вокруг меня плотно сжалось и расширилось до внушительных размеров. Постепенно, откуда-то изнутри созданной геометрической фигуры стали выбегать индусы-пассажиры, которые и вырвали меня из лап охранников. Отныне все были в курсе происходящего, и каждый из них готов был внести немного денег для моей отправки на родину. Мне представилось, что индусы очень похожи на русских. Если бы поставить перед ними аппарат, фиксирующий степень щедрости-доброты, то разницы бы не проглядывалось. Единственным отличием было то, что индусы падали на колени и не стеснялись восхищаться мной. Дело же дошло до директора аэропорта. Он лично спустился вниз из своего кабинета и протиснулся в центр круга. Видя толпу, рьяно защищающую священную корову, то есть меня, он сам упал на колени, а после махнул рукой одному из охранников. Из его слов я поняла только одно: «Петровск». Меня завели в багажный отсек самолета, на обшивке которого был нарисован российский флаг, и поместили в металлическую клетку. Там было душно, жарко и довольно-таки тесно. Хорошо, что хоть оставили тазик с водой и накидали тряпок. Как только закрылся шлюз отсека, я легла на тряпки и плотно закрыла глаза. Я четко понимала, что мое будущее вновь оказалось в руках человека, в которого Бог перестал верить. Это было странное ощущение. Ощущение моего превосходства над людьми и одновременно зависимости от них... Зажатая в психологические тиски таким двойственным чувством я заснула. -13- |