|
Поиски быстро, незаметно и с завидной прямотой привели меня туда, где я начала сомневаться в том, стоит ли вообще кого-то искать. Довольно-таки респектабельные здания как-то сиюминутно сменились ужасающими взор трущобами. Я шла и не верила своим глазам – здесь все было грязно и мерзко. Двух-, трехэтажные дома были буквально склеены между собой. Они вообще напоминали мне плоскогорья из расставленных коробок от огромных телевизоров. На первом этаже почти везде были различные лавки и мастерские. На людей же смотреть было невероятно трудно, ведь их столько бегало по узеньким улочкам, что можно было бы смело закрывать их в большие консервы. Что-то наподобие шпрот со стола хозяина, которые я видела через окно дома в Петровске. Я практически ощущала себя в коровьем аду… Мне непросто было развернуться не то что в толпе, но и даже в обычных проходах из-за их чрезвычайно крохотных размеров. Мои ноги двигались, двигались, а трущобы все не кончались. Дорогу обратно я напрочь забыла, и теперь мне стоило довериться лишь своему Богу, надежда на которого с каждым часом утопала в нечистоплотности окружающего района. В России такую местность называют богом забытой, а если так, то получается, мне тут вообще никого искать не стоит… Меня перестали кормить и поить. Нет, никто не предпринимал попыток куда-нибудь затащить меня, однако отдавать свои крохи и капли жители отказывались, скорее всего, вследствие беспробудной бедности. Я их понимала, потому что зачастую и мне в Петровске приходилось кормить последними стеблями сена своих телят. На сегодня я сдалась. Одна из помоек приютила меня, выделив более-менее свободное место, зажатое между двух контейнеров. Именно оно и стало моей пристанью на надвигающуюся ночь. Я закрыла глаза в более чем сладком предвкушении эротического сна. Но как только Кришна приготовился удовлетворить всех пастушек одновременно, в красном-красном небе снова возникло белоснежное облако, из которого тут же раздался знакомый, твердый как камень, голос Иисуса Христа: «Кришна, ты помнишь седьмую заповедь? Не прелюбодействуй! Ты помнишь это?» Юноша в золотых одеждах даже ничего не успел ответить, потому что Спаситель высунул из белых клубов свою правую руку и резко взмахнул ей. Красное-красное небо мигом очистилось от разломанной скалы, Индры, Кришны, зеленого сочного луга, сгорающих в нетерпении девушек и бежевых коров. Оно стало кристально ясным, стало таким, каким я его в первый раз лицезрела. Правда, к своим истокам алый мир вернулся ненадолго. Белоснежное облако расширилось, и Христос вышел из него целиком. Я толком-то и не рассмотрела даже его, как он преобразился. Его лицо просияло как солнце, а одежда сделалась белой как свет. Возле Христа появились Моисей и Илия. Затем белое облако всколыхнулось, и откуда-то изнутри его раздался еще более твердый, словно алмаз, голос: «Сей есть Сын мой возлюбленный, в котором мое благословение. Петр, слушай его». Я решительно отказывалась верить тому, что происходило во сне. Просто не верила и все. Более того, эта картина даже нагнала на меня приличного страха. Тогда Иисус сам подошел ко мне, коснулся меня и сказал: «Петр, не бойся. Я хочу видеть тебя. Когда ты проснешься, ступай дальше по трущобам. Там тебе встретится человек, несущий кувшин воды. Последуй за ним в дом, в который войдет он. Внутри ты найдешь большую устланную горницу. В ней я буду тебя ждать». Одолеваемая ручьями восьмого пота я вздрогнула и открыла глаза. Вокруг ровным счетом ничего не изменилось – помойка все также источала скверные запахи и железной стеной загораживала меня от пробивающего из-за крыш домов утреннего солнца. -9- |