|
Но в эти смутные дни никто о религии не думал – в ведрах, ящиках, тележках, тачках, хозяйственных сумках и продуктовых авоськах серебряные кресты и крестики неотделимо смешивались с алюминиевыми чайными ложками. Православные опознавательные знаки, бросаемые в пляжный песок, известь и соду, насыпанные на дно вагона, теряли свою святость, давая козыри материалистам в борьбе с идеалистами. Попы первыми приносили тару, доверху забитую серебряной церковной утварью, серебряными массивными крестами и резными оправами икон. Когда же возле поездов скапливались целые группы людей одной профессии, то после загрузки составы представляли из себя монотонные вереницы вагонов, внушающие леденящий трепет: вагон с посудой шел за вагоном с чайными ложками, за ним - вагон с крестами, вагон с алюминиевой арматурой, вагон с оправами икон и т.д. Однако самым наипоразительнейшим фактом было то, что из ехавших поездов никто ничего не пытался утащить. Наоборот, в тех отдаленных местах, через которые пролегала железная дорога, и от которых до ближайшей станции было почти не добраться, у рельсов с ноги на ногу переминались жители одиноких сел и заброшенных деревень. Они держали в руках небольшие целлофановые пакеты, набитые все теми же ложками, крестами, посудой, песком, содой, известью и прочими материалами из опубликованного списка. Там было все то, что удалось собрать с хуторов, околиц и вытащить из кладовок. Крестьяне просто дожидались, пока несущийся поезд поравняется с ними, и закидывали свои пакеты в открытые грузовые вагоны. Машинисты, видя молчаливых селян, старались ненадолго сбрасывать скорость. *** Поначалу Сибирь встречала пребывающие составы в штатном режиме, однако потом на путях стали образовываться гигантские железнодорожные пробки. Россияне физически не успевали разгрузить один поезд, как на горизонте появлялся другой. Но никто не возмущался из-за долгих ожиданий, потому что самые терпеливые люди в мире понимали важность и ответственность дела, которым они занимаются. Так, день за днем, вагон за вагоном, все необходимые компоненты были выгружены и перевезены в заранее обговоренные места. На территории же Западно-Сибирской равнины уже все было давно приготовлено: установлен огромный лоток размером в тысячи квадратных километров, а по его периметру рабочие соорудили несметное количество самых разных печей. Доменные, кирпичные, русские... Все они были сложены на совесть - кирпичики прижимались друг к другу как новобрачные. При первом же взгляде на уходящие за горизонт трубы становилось понятно, что совсем не Киев – мать русских городов, а именно печь – настоящая матушка возникшей Руси. Она же – дочка. Она же – внучка. Она же – правнучка, и, похоже, и т.д. Не теряя ни минуты, сибиряки начали плавить в печах кварцевый песок, смешанный с содой и известью. Полученный тягучий раствор, доведенный до идеальной концентрации входящих в него веществ, сразу же заливался в готовую форму гигантских размеров, накрывшую собой почти всю зеленую равнину. -12- |