История Амура может вдруг показаться вам пресной, но зато она самая жизненная! И оттого самая яркая! К тому же, это не вся история о нём. Его настоящая история – это все его слова, цитируемые мной выше, на протяжении всего очерка.

Спасибо, Амур, что есть такие люди, как ты! Удачи тебе в жизни! Пусть у тебя будет своя организация, занимающаяся заливкой фундаментов! Удачи твоей жене в её нелегкой работе на “Скорой помощи”! Хороших мужей твоим дочерям! Удачи тебе сегодня! Я верю, что ты успеешь добраться домой до начала линейки, чтобы быть в этот праздничный день, первого сентября, рядом со своими дочерями. Знай, что моя вера с тобой. Храни тебя Далай-лама, Иисус, Магомет и Зевс. У меня даже появляются слёзы. Как я и предполагал.

Что касается юмора, то пусть он подождёт первого утра осени – сейчас хочется просто погрустить. Чита, пока! Амур, пока! И да здравствует Амур! Тот самый, с самым длинным мостом в России.

Да, чуть не забыл, я отдал Амуру все свои яблоки. Это единственное, что я мог сделать для него.

Яблоки на снегу,

Розовые на белом,

Что же нам с ними делать,

С яблоками на снегу…

А теперь, когда все уснули – вперёд, в туалет, мыть голову в раковине, обтираться влажным полотенцем! Этот ежедневный обряд я смело отношу к новой религии – “Железнодорожной”.

Ложишься спать на свою нижнюю полку, под простынку, и понимаешь, как же здесь тепло и хорошо. Как же здесь чертовски хорошо! Здесь, внутри бело-сине-красного поезда, едущего через всю Россию. Россия. Чита. Чита, в которую въезжаешь нечётного числа и выезжаешь тоже нечётного. Въезжаешь летом, а уезжаешь осенью. Так бывает.

Едва я только проснулся и посмотрел в окно, как мои эмоции снова превратились в сплошную матерщину. Какие же снаружи долины! Они убийственно красивы!! Из просветов между гор одной долины можно разглядеть другую. И так далее, и так далее, и так далее! По цепочке. Красотища!

Чуть позже у меня появляется новый друг немалого роста – лысый дед, зашедший в вагон, похоже, на одной из станций ночью. Он с ходу уверяет, что Россия продала Аляску для того, чтобы на вырученные деньги построить железные дороги.

— А так бы, откуда средства взяли бы? — вопрошает он.

Правда, дед почти сразу же утомляет меня шаблонным нытьём про то, как всё в нашей стране плохо, какие бестолковые здесь люди. Да, у нас очень много плохого, но вспомните хотя бы всё то, что говорили Саня из Нижневартовска и Амур из Агинского – ни одной “слезинки”! Некоторые же в России ноют исключительно потому, что не хотят работать. Настоящие царевны-несмеяны. Поэтому пусть дед будет для меня впредь царём-несмеяном.

Я смотрю в окно, а там реки, реки, реки! Реки с порогами, реки сверкающие, реки бегущие. Прислоняются то правыми, то левыми берегами к железной дороге. Той, что построили на деньги от продажи Аляски.

— А сейчас можно самому книгу написать и самому продавать? — интересуется у меня дед.

— Не, — отвечаю, — печатать очень дорого. Написать – дешевле.

Царь-несмеян смотрит на меня, вникает в суть шутки и начинает смеяться. Ох, уж эти несмеяны. Я улыбаюсь.

-24-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 след