— У нас, вон – тоже переправа, когда всё замерзает, — продолжает Людмила Кузьминична. — На Витиме вообще стыдно лодку не иметь.

2120 километров от Тайшета. На улице теплынь, сухо. Станция Чильчи.

— Я тебя вчера целовала, ты как труп был, — объясняет попутчица кому-то по телефону, стоя на перроне.

На станции же у входа в вагон завязывается разговор, в котором прямо или косвенно участвуют человек семь. И всё, что смог вставить в него продавец пирожков – так это фразу: “Пирожки будете?” Там-то, у вагона, и выяснилось, что все пирожки у него с картошкой – с капустой с самого начала ни одного не было, хотя зазывающие слова пестрели овощным разнообразием. Стандартный обман. Не удивлюсь, если и беляши у него с картошкой.

Но это всё мелочи, главное – состав идёт без опозданий. А так, задержался в Тынде – провёл как минимум на день меньше в Комсомольске. Поезд-то курсирует раз в сутки.

— Беляши с картошкой? — едва заслышав бойкую рекламу, спрашиваю идущего обратно продавца.

— С мясом, — немного обиженно отвечает он, и состав отправляется.

В одночасье к железнодорожной насыпи вновь, как влюблённая, прижимается широкая синяя река, текущая меж двух серо-зелёных нагорий, по долине с засохшими ёлочками. Я наливаю вина, высыпаю на стол семечки, оставленные Славой, и продолжаю смотреть фильм, который круглосуточно показывают на стекле окне. 5:50 по Москве.

— Случаи у вас какие-нибудь были запоминающиеся? — интересуюсь у Людмилы Кузьминичны, занимающейся обслуживанием энергосистем на железной дороге.

— Ну как… Раньше как-то трансформатор взорвался. Хорошо, что тогда, а не сейчас – а то пришлось бы платить из личного кармана...

— Раз как-то, — продолжает она, — снег упал с крыши на провода. Так у всех в посёлке погорели бытовые приборы из-за короткого замыкания. Мы и платили.

— За все приборы?

— Да нет. Только один написал заявление, депутат местный. У него ж ничего нет, всё сгорело, — говорит с нескрываемым сарказмом Людмила Кузьминична. — А написал-то, что техника вдвое дороже стоит, нежели на самом деле. Ему и понатыкали всего как ёжику.

— В смысле, как ёжику?

— Ну, поговорка такая есть. Мол, всего нажелать, чтоб на ёжика был похож.

Находясь на БАМе, всё-таки лишний раз убеждаешься, что половина из тех, кто ездит в купе – это работники “РЖД”: и монтёры, и энергетики, и прочие, прочие, прочие. Более того, тот же лишний раз убеждаешься, что главное достояние России – это люди, а не природные ресурсы и не сама природа. Главное достояние – настоящие, искренние люди, с их неподдельными историями из жизни. Жизни, часто лишённой естественных для современного человека благ: шла бы речь о достойной оплате за прилежный труд, будничной возможности сходить на любимый концерт или спектакль, без головной боли реализуемом намерении съездить в отпуск хотя бы за пятьсот километров от дома да о помощи государства в трудные бытовые моменты. Когда человек борется за естественные блага, то это уже не борьба за улучшение жизни, а борьба за саму жизнь. Оттого и чуть ли не каждая история обычного россиянина наделена своими маленькой душой и большим героизмом.

-11-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 след