Прильнувшая вместе со мной к стеклу Татьяна Васильевна из раза в раз настоятельно убеждает в том, что в некоторые кишлаки воду привозят цистернами. Я в ответ постоянно удивляюсь: “Как же так? Сюда воды не навозишься!”

— Вот, смотри, водонапорной башни нет, — указывает попутчица на одинокий кишлак.

Тут же за ним появляется степная мутноватая речка.

Спустя несколько минут поезд останавливается на большой узловой станции Арыс, где моя наземная география заканчивается: вправо уходит железная дорога до Ташкента (“Каменного города”. – Прим. автора), зажатого между Казахстаном и Таджикистаном, влево – до соседствующих Бишкека и Алма-Аты.

Как говорил бывший министр иностранных дел СССР Молотов: “Никто так не разбирался в национальном вопросе, никто так прозорливо не организовывал наши национальные республики, как Сталин. Одно создание среднеазиатских республик – это целиком его, сталинское дело! И границы, и само открытие целых народов, которыми никто не интересовался в центре и не знал их по-настоящему, потому что все мы, включая Ленина, не доходили до этих дел, некогда было, а он очень хорошо в этом разбирался. Ведь острая борьба шла. Казахи, например, их верхушка, дрались за Ташкент, хотели, чтоб он был их столицей. Сталин собрал их, обсудил это дело, посмотрел границы и сказал: “Ташкент – узбекам, а Верный, Алма-Ата – казахам”.

Ныне Ташкент является четвёртым по численности населения городом на постсоветском пространстве – после Москвы, Санкт-Петербурга и Киева, – а Алма-Ата – крупнейшим городом Казахстана. В обоих под землёй азиаты ездят по делам на метро.

На поверхности же земли под вновь зазвучавший стук колёс из вида уплывают арысские коляски, наполненные палками колбасы “Мусульманской”, бутылками водки, коньяка, оледеневшей колы и оледеневшей минералки.

Едва городская черта остаётся позади, главными актёрами идущего на экране-окне фильма становятся ишаки и коровы, охотно скрывающиеся от солнца в тени снопов сена, составленных друг на друга в форме домиков. Прятаться живности больше негде, потому что к соломенным строениям со всех сторон подступает практически безжизненная степь, краплёная наполовину иссохшими клочками зелёной травы и забравшимися на возвышенности в поисках еды бурёнками.

Когда Афанди был казием (судьёй. – Прим. автора), к нему пришёл один незнакомец и обратился с жалобой:

— На поле паслись коровы, и одна из них, пятнистая, кажется ваша, распорола брюхо нашей корове. Какую меру наказания можно применить в этом случае?

— Хозяин здесь ни при чём. А с животного не спросишь за пролитую кровь, — ответил Афанди.

— Ах, я ошибся, наоборот, моя корова распорола брюхо вашей корове, — поправился пришелец.

Тогда Афанди заявил:

— Ну это совсем другой разговор. А ну-ка подай мне скорей вон ту книгу в чёрной обложке.

-23-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 след