Словно дождавшись, пока на боковых местах обустроится таджикская пожилая пара с внуком, резко пошатнувшийся поезд приводит в движение засыпающий город. Мимо проплывают ночные огни ташкентских многоэтажек, спешащих куда-то машин, светящаяся красным высоченная телебашня, после чего долговязые дома резко сменяются одноэтажными частными – и поредевшие городские огоньки насовсем исчезают в повсеместной черноте.

Тьма будто поглощает Ташкент с его бирюзовой речной водой, безбоязненно ловящими попутки детьми, неотделимыми от касс супермаркетов счётными машинками, напоминающими миниатюрные замки особняками, аккуратно подстриженными зелёно-голубыми деревьями и кустами, сплошь белого цвета автомобилями “Шевроле” и “Дэу”, белоснежными мечетями с голубыми куполами и лёгким культом личности Тамерлана.

Держа в руках стакан горячего чёрного чая, я вглядываюсь в узбекскую ночь и не понимаю, что именно происходит сейчас, почему я здесь, в этом поезде, несущемся к Амударье – однако размыто осознаю, что это охуенно! Язык до Киева доведёт? Просвещение – до Афганистана!

— В кишлаках вообще работы нет, — возмущается занявшая мою нижнюю полку попутчица по имени Лола, стройная женщина лет сорока в малиновом халате со стразами. — А в России – что? Сиди себе сторожем, дворником! Вот они и едут. А кто учился – все тут работают.

— Ну есть же и строители, у них труд тяжёлый, — оправдываю уже я мигрантов, уехавших в далёкую северную страну ещё при президенте Каримове.

Данный мною ответ, безусловно, был бы неполон без вытекающего из него вопроса об умершем месяц назад главе Узбекистана:

— Как Вы к Каримову относитесь?

— К Каримову – очень хорошо. Благодаря ему спокойствие, в магазинах всё есть.

— Бороды в ваших краях носят? А то в Ташкенте я особо не видел – лишь у нескольких стариков.

— У нас только чуть-чуть стали бороды носить. Элита же, дворяне, князья! И в России же так! Думают – ханы! А что она даст: деньги, славу? Борода – для джигитов, потому что у них станков нет. Да и чтобы не узнали, ведь с бородой сразу другой человек.

— Понятно, — улыбаюсь я. — А русских в Карши много осталось?

— Самые умные и хорошие уехали – можно сказать, элита вся уехала. Осталось процентов пятнадцать, в Ташкенте – пятьдесят.

— Назад в СССР хотели бы?

— Ну, если у всех всё хорошо будет, то почему нет? Сейчас всё в магазинах есть, и у вас, в деревнях тех же.

— Есть-то - есть, но деньги нужны, чтобы покупать. Пенсионерам на селе хватает, а зрелым – нет: ни в деревне, ни в городе. Работы особо нет. В России только по официальной статистике двадцать миллионов бедных! А сколько по неофициальной?

— Вот Вы что о Путине думаете? — тотчас спрашиваю я.

— Очень хороший! Золото!

-29-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 след