***

Пробыв три дня в столице Узбекистана, поздним вечером я возвращаюсь на вокзал, нахожу в темноте следующий до границы с Афганистаном поезд “Ташкент-Термез” – или “ТТ”, такой же, как “Тульский Токарев” – и захожу внутрь.

В стареньком плацкартном вагоне с оформленным под дерево пластиковым покрытием стен душновато, окно в отсеке без форточки – но есть привычные сеточки для полотенец. Аккурат перед одной из них сидит подпёршая голову грустная отрешённая узбечка, женщина средних лет в бежевом платке и бежевой кофте. Буквально за мгновенья я проникаюсь её тоской, устраиваюсь напротив и, как и она, смотря в окно, задумываюсь: самый ли это важный вагон в моей жизни? Самый ли главный? Наверное, всё же нет. Думаю, самым главным был вагон состава “Тында-Комсомольск”, едущего по Байкало-Амурской магистрали (БАМу) от её столицы до Комсомольска-на-Амуре. Но может ли быть вообще у человека главный вагон? И есть ли самый главный, самый знаменитый вагон у человечества?

Отчего-то первым мне на ум приходит Компьенский вагон (“Wagon de l’Armistice” или “Вагон перемирия”. – Прим. автора), в котором сначала было подписано соглашение о поражении Германии в Первой мировой войне, а затем, по настоянию Гитлера, оформлена капитуляция Франции во Второй мировой войне. Ради последнего визирования немцы, взорвав стену, извлекли вагон из построенного для него музея и доставили в Компьенский лес, на то самое место, где Германия смирилась со своим недавним проигрышем. Позже, весной 1945 года, Компьенский вагон, как я догадываюсь, во избежание подписания третьего перемирия, по приказу Гитлера был сожжён.

От мыслей, юркающих меж деревьев французского леса, меня неожиданно отвлекает узбекская женщина, вошедшая в отсек с дочкой – с ходу она просит обменять нижнюю полку на верхнюю и просто не оставляет мне выбора.

Единственное, предвкушение неважного сна под потолком скрашивает то, что едут азиатки до узловой станции Карши, должной явиться на свидание с поездом после полуночи.

Едут два мужика в купе. Одному по-большому захотелось неимоверно, а туалеты закрыты. Сосед ему говорит:

— Да Вы газетку расстелите, сделайте своё дело, потом сверните и в окно выбросьте, а я – отвернусь.

Мужик мнётся, мнётся… В общем, решился. Сосед окно открыл, стоит, курит. Мужик расстелил газетку, присел, тужится… Потом говорит:

— Вообще-то, в купе не курят…

Юмор и узбекские пословицы помогают мне не то, что справиться с волнением – скорее, с лёгким мандражом, вызванным ожиданием встречи с Афганистаном, которую неизвестно, как ещё придётся устраивать – ведь в самом Термезе к Амударье не подойти: придётся выбираться за город. Просто выбираться за город вдоль границы с Афганистаном, коей служит самая большая в Средней Азии река, и постоянно прокручивать в голове ряд новостей о том, что талибы (члены террористической организации “Талибан”, контролирующей около половины афганских земель. – Прим. автора) за последнее время делали вылазку за вылазкой к Амударье. Весьма неприятно, когда ты попадаешь в прицел снайперской винтовки, находящейся на другом берегу.

-28-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 след