Вся, вся грусть мира моментально отражается на лице казаха! Он смотрит то вправо, то влево, то прижимает ручку к бумаге, то поднимает её. Не хватает только того, чтобы азиат взялся за сердце... Мне, несмотря на моё шаткое положение, становится искренне жаль гостя, как зрителю фильма "Шрэк" становится жаль кота в сапогах – в сцене, когда он снимает шляпу и круглыми, точно монеты, глазами жалобно смотрит на главного героя.

Отложив ручку в сторону, разочарованный казах берёт в руки мой паспорт и пролистывает страницу за страницей:

— А Наушки, это где? — интересуется он, разглядывая выездной штамп с пропечатанным паровозиком.

— Это Бурятия, посёлок на границе с Монголией.

Повисает пауза, после которой азиат говорит:

— Вижу, ты нормальный парень. Не буду писать протокол. Больше не пей.

— Нормальный парень? — вмиг возмущаюсь я в глубине души. — Спасибо. Но тот, кто доехал на поезде из Москвы до Наушек, не просто нормальный, а охуенный парень! Это вам не в Париж на самолёте слетать.

Сызнова не сумев обойтись без мата, я улыбаюсь – и произношу уже вслух:

— Как тебя зовут? Давай напишу о тебе!

— Нет, ты что, не надо! — отнекивается вскочивший казахский оперативник.

1761 километр от Москвы.

Уверен, на моём месте Алдар-Косе был бы куда смелее, и, не считаясь со степенью вранья, выкрутился бы за минуту, словно он знаток из телепрограммы “Что? Где? Когда?”

“Однажды Алдар-Косе приехал на базар и увидел богатого бая. “Бай мой, – заговорил с ним Алдар-Косе, – видно, ты хороший человек. И скота у тебя много. А вот золота и серебра маловато. Золото и серебро не требуют корма. Если хорошенько спрячешь, будут лежать, пока не понадобятся. Вот это настоящее богатство! Да, ты богат, но я богаче. Твоё богатство – четвёртая часть моего. Когда кочую, своё золото и серебро нагружаю на шесть верблюдов”.

Через некоторое время Алдар-Косе добавил: “Ты имеешь пятьдесят верблюдов, триста лошадей и тысячу баранов. А если зима продлится? Они ведь могут погибнуть. Бай мой, я хочу сделать тебе одолжение и обменять твой скот на моё золото”.

Обрадовался бай и согласился менять скот на золото. “Дай мне твоего коня, и я быстро привезу своё золото”, – сказал Алдар-Косе. “Бери, бери. Конь мой не быстрый, поэтому возьми и мою камчу”, – ответил бай.

Сел Алдар-Косе на байского коня – только его и видели”.

— Если ещё проблемы будут, обращайся – думаю, проблем не будет. Он, наверное, ещё пройдёт, — уверяет меня заинтересовавшийся визитом казаха киргизский проводник.

Практически под даваемую киргизом рыцарскую клятву состав въезжает в Актобе (бывший Актюбинск. – Прим. автора). На городских окраинах среди серых девяти- и двенадцатиэтажных домов, прореженных торговыми центрами, православной церковью и мечетью, летает пух.

Совсем рядом, по соседнему пути, бредёт элегантный молодой казах в обтягивающей рубашке и чёрных брюках, чуть позади него на двух металлических ножках-опорах громоздится бочка для сбора мусора. Вероятно, это самая большая урна, которую я видел в жизни.

-17-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 след