Вскоре поезд, попавший в настоящий лес, в коем с лёгкостью могут оказаться и позабытые подосиновики, и подберёзовики, резко сворачивает влево и едет почти параллельно горной гряде. В вагоне остаются восемь буржуев, включая двух недавно вошедших мужчин.

Несмотря на жаркое солнце, я завариваю сладкий чёрный чай. Под стать закружившейся в стакане воде состав начинает петлять перед коричнево-белыми горами чуть ли не полноценными кругами: повсюду покрытые снегом расщелины, над пиками нависают белые облака.

Если же желаешь свысока увидеть оставленную позади железную дорогу – подожди, пока вагонная вереница не повернёт на сто восемьдесят градусов. Главное – не медлить, потому что стремительно наступающий вечер уже не только растягивает тень от поезда, но и приподнимает её над землёй.

— Это начало Чуйской долины? — спрашиваю всё так же мило улыбающуюся Замиру.

— Нет, Чуйская долина будет под утро, ночью, после границы.

Когда горы толику отступают, долинное дно становится широким и ровным. Среди соседствующих с рельсами ручьёв, акаций и тополей встречаются коровы, лошади, ослы и сороки. 3440 километров от Москвы. Станция Бурное.

— Высокие деревья называют тэрек, — просвещает Чубак, сменивший обиженное выражение лица на безразличное.

В глубине души я надеюсь, что инцидент с коробкой “со снастями” всё-таки исчерпан. Талас-то стал ещё ближе.

— Так тэрек это и есть по-русски тополь! — смеётся Замира. — Раскидистые деревья – это карагач, голубоватые – чинар.

При появлении у подножия бежевой горы голубого водохранилища с дамбой, я в шутку обращаюсь к стоящим у окна двум, возможно, тоже депортированным некрасивым русским женщинам с короткими стрижками – девушке Насте и её молодой маме:

— Иссык-Куль?

— Нет, — хохочут они.

Станция Сурум.

Пасущий перед аулом Кызыларык коз пастух выглядит куда проще своих степных коллег: за отарой он следит, сидя на осле, а не в автомобиле. Всё в природе должно быть уравновешено – там модный пастух в голой степи, здесь простой пастух в цветущей долине. На склоне горы – православное кладбище, а сразу за ним – мусульманское.

Есть ли равновесие в ситуации, когда осёл везёт стог сена с сидящим на нём казахом – вопрос спорный. Но ежели мысленно убрать двойной груз, то – безусловно, ибо:

О женщинах, красивых и некрасивых, я в очередной раз вспоминаю в получасе езды до Джамбула, на станции Жуан Тобе. У меня её название отчего-то напрямую ассоциируется с Доном Жуаном, рыцарями и сложившимся в Средневековье культом прекрасной дамы. Именно с той поры женщина стала женщиной как таковой – уважаемой и ценимой представительницей слабого пола.

-35-

пред 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 след